Екатерина Ракитина: Подробный отчёт о колченогом Риколетти и его ужасной жене

Леди Ианта на мгновение умолкла, потом подняла на меня глаза и дрогнувшим голосом сказала:

— Цветы стали чёрными, мистер Холмс. А по лицу моей матери на портрете струились настоящие, живые слёзы.

— Комната была хорошо освещена?

— К концерту была зажжена большая люстра и лампы по стенам.

— Где именно стояли цветы? На них падал свет?

— Да, я поставила их на консольный столик под портретом, по обе стороны которого висят светильники.

— Вы уверены, что букет был тот же самый?

— Совершенно уверена. Я сама собирала его и сама срезала цветы вот с того куста.

Она указала на великолепную индийскую азалию, усыпанную густо-алыми цветами.

— Его тщательно осмотрели? Краска, чернила, угольная пыль?

— Ничего, мистер Холмс. Цветы не были окрашены. Чтобы не пугать Огастеса ещё сильнее, их вынесли в голубую гостиную, и к концу вечера они снова покраснели, а к утру увяли.

Признаюсь, Ватсон, я был озадачен.

— Что ж, попробуем разобраться со слезами. Портрет на месте? Его не снимали?

— Нет, только вытерли насухо.

— Миледи, мне необходимо его осмотреть.

Леди Ианта позвала слугу, и мы втроём направились в музыкальный салон.

Портрет покойной леди Тинсбери, на которую, как выяснилось, весьма походила её дочь, висел в простенке между двумя окнами. Я попросил слугу отодвинуть консольный столик и изучил портрет, обе лампы под матовыми белыми абажурами и стену с помощью увеличительного стекла.

— Что вы обнаружили, мистер Холмс? — спросила леди Ианта, когда я убрал лупу. — Это был какой-то ловкий трюк? Фокус?

— Должен сказать, что не вижу никаких признаков того, что на портрет было оказано какое-либо воздействие. Краска цела, никаких повреждений на лаке я не нашёл. Более того, портрет действительно давно не трогали: едва заметный след, который всегда оставляет долго висящая на одном месте картина, точно совпадает с краем рамы.

Леди Ианта лишь слегка сжала губы, но я понял, насколько она обманута в своих надеждах.

— Миледи, делать выводы пока рано. За прошедший месяц случилось ещё что-нибудь, о чём вы хотите мне рассказать?

— О да. Но вернёмся в зимний сад. Я просила подать туда чай.

Когда мы возвратились к азалиям и папоротникам, леди Ианта отпустила прислугу и принялась сама разливать чай. Передавая чашку, она прямо взглянула мне в лицо.

— Признаюсь, мистер Холмс, мне не по себе рядом с голубой гостиной — и к тому же, я не хотела говорить при слугах. В нашем доме творятся непонятные и пугающие вещи. С тех пор, как вернулся наш старший брат, с Огастесом всё чаще случаются приступы ужаса и паники: он то дрожит и забивается в угол, то мечется по комнатам, не в силах остановиться. Он так бледен!

— К нему приглашали врача?

— Да, доктор Стэвордейл его осмотрел, но не нашёл ничего, кроме всегдашней слабости, усугубившейся за счёт нервного переутомления и возбуждения. Однако, как бы тревожно мне ни было за Огастеса, за Эдварда я тревожусь ещё сильнее. В последние дни он сделался раздражителен и беспокоен. Перемены его настроения невозможно предвидеть, он может выйти из себя по самому пустячному поводу. Недавно он сурово отчитал горничную за то, что поданный чай, как ему показалось, горчил. А вчера его внезапно охватил такой гнев, что он швырнул в Огастеса портсигар, и лишь по счастливой случайности дело обошлось рассечённой кожей на щеке.

— Он объяснил, что его так разгневало?

— Он словно на мгновение перестал понимать, что делает. А когда пришёл в себя, всё повторял, что не знает, что на него нашло, и просил прощения. Мистер Холмс, я не могу не думать, что за всеми этими событиями каким-то образом стоят Риколетти. Эдвард не принимает их всерьёз, но с тех пор, как он встретился с ними, он не похож на себя.

— Он участвует в сеансах?

— О нет, он скептик, как и вы.

Я отставил чайную чашку и произнёс:

— Миледи, каким бы скептиком я ни был, мне необходимо побывать на сеансе четы Риколетти. Я должен увидеть всё своими глазами, чтобы понять, как действовать.

Леди Ианта на мгновение задумалась, потом позвонила.

— Дома ли лорд Клаттен? — осведомилась она у явившейся через полминуты горничной.

— Да, миледи. Он у себя.

— Пожалуйста, пригласите его в зимний сад.

Когда горничная вышла, я спросил леди Ианту:

— Ваш старший брат знает, что вы обратились ко мне?

— Нет, но он — единственный, кто может помочь вам попасть в этот дом. И, думаю, он согласится нам посодействовать.

Лорд Клаттен не заставил себя ждать. Через несколько минут он вошёл в зимний сад: высокий молодой человек с такими же яркими синими глазами, как у сестры. Леди Ианта представила нас друг другу и объяснила, кто я.