Я чувствую нечто подобное, только по иной причине. Место у батареи опустело.
Беккер сбежал.
— Этого не может быть! — Я подбегаю к наручникам, одна половинка все еще прицеплена к батарее, другая раскрыта.
— У него точно не было никаких инструментов в карманах, я его хорошо обыскала.
Что же здесь произошло? Может, я штопором повредила замок? Или у него все же был сообщник — большой неизвестный человек? Внезапно я вспоминаю о Николетте. Где она была все это время?
Меня пробирает мороз.
Потом на полу я замечаю оторванную дужку от очков, поднимаю и вставляю в замок. Выглядит правдоподобно. Но меня не убеждает. Как я могла позабыть о Николетте? Мне кажется маловероятным, что Беккеру удалось бы одному забросить Себастиана в кабинку подъемника. Итак, где же она?
Я сообщаю остальным о своих подозрениях.
— Нам нужно как можно скорее выбираться отсюда, — говорит Том. — Подвесная дорога. Мы с Филиппом знаем, где это. Мы там рубили дрова.
Я отгоняю прочь воспоминания об окровавленной голове Себастиана в кабинке.
— Я не знаю, есть ли у нас столько времени. — София указывает на руку Филиппа, из которой снова сочится кровь.
Мы удрученно переглядываемся. Она права.
— Но здесь нет телефона. Я все обыскала. — И в тот же миг я вспоминаю, что спрятала мобильник Софии под одним из чанов в подвале, где Беккер меня запер.
— Нам нужно в подвал.
И рассказываю ребятам о телефоне.
Мы бежим вместе, стараемся не отставать, держим наготове пистолет, Беккер может подстерегать везде. Нас четверо, но я видела его безумные глаза и понимаю, на что он способен.
Приходится еще раз спуститься в проклятый подвал, о котором мне будут сниться кошмары всю оставшуюся жизнь, это я уж точно знаю. Нужную комнату мы находим удивительно быстро, но проходит целая вечность, пока я подбираю ключ к двери.
Когда мы распахиваем ее, оттуда буквально пахнет страхом. И от меня он, наверное, исходил, пока я была здесь. Я глубоко вздыхаю и замечаю, что чан, в который я спрятала телефон, — на полу. София и Том подходят к нему и одним махом переворачивают.
Под ним не только телефон, но и Николетта. Она скрючилась, как ребенок, с ног до головы измазана кровью. Я склоняюсь к ней и только тогда замечаю в сумерках, что она не ранена. И я догадываюсь, чья кровь на ее одежде.
Когда я дотрагиваюсь до ее плеча, она вздрагивает, потом распахивает глаза и смотрит словно сквозь нас.
Мы пытаемся говорить с ней, но она ничего не отвечает.
— У нее шок. — София склоняется над ней ниже, чтобы заглянуть в глаза.
— Как бы там ни было, нам нужно взять ее с собой.
Том поднимает перепачканный кровью телефон. Включает его, трясет, пробует снова и снова.
— Он мертвый, — хрипло произносит он. — Совсем сел. Даже заставка не загружается.
Я смотрю на телефон, потом на Николетту. Мне становится ясно, что она напрасно пыталась куда-нибудь дозвониться, пока не разрядился аккумулятор.
Теперь остается один путь — к подвесной дороге. Мы снова пытаемся разговорить Николетту, но она не реагирует. К счастью, автоматически она позволяет с собой делать все. Том и Филипп поддерживают ее с двух сторон. Я тороплю всех, боюсь, что Беккер может придумать для нас еще какие-нибудь неожиданные сюрпризы.
Снаружи совершенно темно. Облака закрывают небо, но дорогу мы знаем. Мы бежим так быстро, насколько позволяют состояние моей лодыжки и сомнамбулической Николетты. А я постоянно спрашиваю себя. И отвечаю, как могу. Или нет, лучше сказать — не даю ответы, а чувствую их. Я лишь повторяю то, что услышала от Беккера. Начиная со смерти Себастиана и заканчивая тем, что произошло в замке более тридцати лет назад.
— Я все равно не понимаю, почему сюда притащили именно нас, — говорит Том.
— Он хотел отомстить. Дети должны были искупить вину своих родителей. Твой отец, Том, работал здесь воспитателем, точно так же, как и твой, София. Моя мать была влюблена в одного из них и забеременела.
В одного из них. Нет, я точно знаю, в кого она была влюблена. Медальон с фотографией отца Софии. Я всегда считала, что на снимке мой отец, это был мужчина, которого тогда любила мама. А потом я вспоминаю, что увидела в книге для духовного чтения. Там не значилось имени, но последняя фраза гласила:
« Мой рыцарь, не заставляй меня ждать так долго ».
Рыцарь. Что если эту фразу воспринимать дословно? Фамилия у Софии ведь Рыцарь.
Кажется, София тоже подумала о снимке.
— Если это мой отец, это значит, что я тоже родственница Беккера? — Софии пришлось отдышаться и переварить информацию, прежде чем что-то сказать.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу