Беатрикс Гурион - Дом темных загадок

— Эмма, я тебя недооценил. Моя ошибка. Поднимемся наверх вместе.

Пока Гомер ведет меня в комнату с мониторами, я пытаюсь обдумать план действий. Гомер не Себастиан, это уже ясно. Остаются Николетта и Беккер. Могла бы Николетта затащить в кабинку подъемника такого мускулистого мужчину, как Себастиан? Мне это кажется возможным, когда я вспоминаю старую тачку в саду. Беккер тоже не великан, он скорее худощавый, чем крепкий. Или есть одна или несколько более крупных неизвестных персон?

Я снова вспоминаю маму: она лежит словно в роскошном убранстве, как спящая Дева Мария. Она — центр всего. Должно быть, Гомер очень ее ненавидел, если так поступил с ней. Может, я заставлю его проявить больше активности, если заговорю о матери? Завяжу разговор, а потом выберу удобный момент, чтобы использовать связку ключей Себастиана как оружие. На курсах самообороны для девочек, на которые меня заставила пойти мама, я выучила, что связка ключей может превратиться в грозное оружие.

В комнате с мониторами Гомер приковывает меня к трубе отопления, но действует не так грубо, как раньше. На коленях стоять не нужно, я могу сидеть. Это снова наводит меня на мысль, что под маской разные люди.

Он приковывает меня только за правую руку и так, что я могу видеть мониторы. Вероятно, он хочет мне что-то показать.

Он даже не подозревает, что пристегнуть меня лишь за одну руку, возможно, ошибка. Он считает себя самым хитрым, самым великим, хотя я уже сбежала от него из кабинки подвесной дороги.

Если он сразу меня не обыщет, тогда все может получиться. Я кладу руку на карман с ключами. Хорошее чувство. Нужно его отвлечь и провернуть свой план. Я лелею новую надежду, и мысль о маме в крипте дарит новые силы. Она хочет, чтобы у меня это получилось.

— Разве не интересно? — спрашивает он и указывает на мониторы. — Остальные в апатии с тех пор, как ты ушла. Никто больше не пытается быть храбрым. Но чего я ожидал? Сразу видно, чьи это дети. Только мы вдвоем из другого теста.

— Мы?

У него и у меня нет ничего общего. Нет никаких «нас»!

Гомер оборачивается, но я не могу видеть его лица. Это нужно изменить.

— Эмма, я считал тебя намного умнее.

— У меня не может быть ничего общего со спятившим Гомером Симпсоном.

— Тут ты, в общем-то, права. — Он касается маски, словно хочет снять ее, и я почти не дышу. Хочу наконец увидеть, кто он на самом деле.

Внезапно в мониторе разыгрывается настоящий ад — София подползла к двери. Она лежит на спине и бьет связанными ногами в дверь, гулкие удары доносятся до нас через микрофон.

Это называется «апатия»? София еще и кричит, как сумасшедшая, а спустя мгновение к ней присоединяются Том и Филипп. «Хорошо, — думаю я, — это супер, так и ведите себя. У вас есть энергия и мужество!»

На это Гомер не рассчитывал, он ведет себя нерешительно, не знает, что делать. Он сначала смотрит на меня, потом на пульт. Это мой шанс! Я дрожу всем телом, но достаю из кармана левой рукой связку ключей, в панике смотрю на Гомера, который в ту же секунду поворачивается ко мне. Я прячу связку, пытаюсь дышать спокойно и ровно. Дается мне это как никогда тяжело.

О, Господи, я больше не могу это слышать.

Гомер кричит остальным, не хотят ли те умереть пораньше, но ребята кричат и воют, совершенно не слушая его.

Гомер поднимается, берет пистолет, потом оборачивается ко мне и поправляет маску. Такое чувство, что у меня на лбу все написано. «Думай о маме, думай о том, что он с ней сделал, у тебя должно получиться».

— Я сейчас вернусь.

Он выходит из комнаты, я жду, пока он появится на мониторе на лестнице. Теперь я зажимаю связку ключей под подбородком, раскладываю маленькое лезвие ножа и пытаюсь ковырять им в замке наручников. Но оно слишком широкое. Проклятье, что же делать? Я знаю, нужно сместить какие-то шипы внутри, чтобы замок открылся, но чем это сделать? Зубочистка слишком тонкая.

Я лихорадочно поглядываю на монитор и вижу, как Гомер спускается вниз и входит в комнату с оружием наготове. Я снова занимаюсь замком, но тут раздается выстрел. Это меня так пугает, что из руки выпадает связка ключей и отлетает на недоступное для меня расстояние!

Черт возьми!

Я оборачиваюсь к монитору, хочу посмотреть, не застрелил ли похититель кого-нибудь, но экран почернел.

Я снова пытаюсь дотянуться до ключей и становлюсь на колени.

— Еще хоть один звук… — Голос Гомера едва слышен, он превращается в шепот и наконец пропадает совсем. Очевидно, пуля разбила камеру.