Беатрикс Гурион - Дом темных загадок

— Ты осознаешь, как ты красива, Агнесса?

«Нет, — подумала она, — нет». И зорко следила за ним.

Он вздрогнул, сбросил с себя одежду, прикрыл срам рукой, а другую протянул ей. Агнесса крепко сжала его ладонь.

И они побежали.

Агнесса не чувствовала ни колючей травы, ни острых камешков под ногами, впивавшихся в подошвы. Она не ощущала холодной воды, от которой сбивалось дыхание. Она слышала лишь, как ее сердце гулко бьется в груди. И тогда она пошла на все то чудесное, что он уготовил ей.

София помогла мне принять душ, и мы снова встречаемся на кухне, где так жарко, словно злая ведьма разожгла изразцовую печь. Несмотря на то что все створки окон распахнуты, а на затянутом тучами небе солнца нет и в помине, кажется, что сквозь решетки внутрь втекает пар. Вчерашняя гроза ненадолго охладила атмосферу, но потом все превратилось в тропический лес.

— Их нигде нет, — сообщает Филипп и протягивает мне кружку кофе, которую я жадно опрокидываю в себя, чтобы хоть как-то унять дрожь в теле.

Филипп рассказывает, что он вместе с Томом облазил весь замок сверху донизу: начиная с комнат Беккера, Николетты и Себастиана и комнат на третьем этаже до самого подвала. Они были даже в запертом северном крыле.

— Я думаю, они исчезли намеренно, — говорит Филипп. — Со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра они планировали именно это.

— Принимайте решения, — цитирует София вчерашние слова Беккера. — Это то, что будет продвигать вас по жизни.

— Хорошо, — смеется Том, — я знаю одно хорошее решение, которое продвинет меня. Мы просто ничего не будем делать. Мы не поведемся на их спектакль. — Он демонстративно закидывает голые ноги на исцарапанный деревянный стол и закладывает свисающие, мокрые от пота пряди волос за уши.

София бездумно теребит ожерелье, покусывая его.

Я мотаю головой:

— Вы совершенно не думаете о той сцене? Я имею в виду, когда меня разукрасили стигматами! И Том прав, до вчерашнего дня я вообще не подозревала, что это такое. О какой командной игре здесь может идти речь?

— А кто докажет, что не ты сама их налепила? — спрашивает Том.

Филипп резко возражает ему, и я рада, что нашла союзника. По крайней мере, он мне доверяет.

София встает и подходит к фотографии с хлебом.

— Может, это что-то связанное с домом? Вы же не станете отрицать, что здесь все замешано на религии.

— Мне кажется, замок раньше был чем-то вроде монастырской школы, — медленно произношу я. — Или христианский детский дом.

— Но сейчас это просто отборочный лагерь. — Том пожимает плечами. — И вы доставите Беккеру и его сообщникам удовольствие, если будете участвовать в игре. Давайте выбьем у них почву из-под ног. Повернем оружие против них самих и… пойдем на озеро купаться!

Мы нерешительно переглядываемся.

— Том прав. Снаружи я в любом случае чувствую себя лучше, чем здесь. — София вскакивает и говорит, указывая на мою ногу: — Я прихвачу наши купальники, хорошо?

Том и Филипп присоединяются к ней, и я слышу их топот по лестнице. Остаюсь на месте и берегу ногу.

София права, стигматы указывают на какие-то религиозные знаки. Но в отличие от остальных, я уверена, что за этим кроется нечто большее. Но куда ведут все нити? Сатана организовал несчастный случай с моей мамой или какие-то демоны забрали ее? Я рассматриваю фотографию, на которой кольцо с крестом, и у меня по спине бегут мурашки. Что же это за старуха оказалась в машине мамы? Кто носит такие кольца? Монахини? Но монахиня не может быть матерью девушки, которая покончила с собой в мамином госпитале, тогда тут нет никакой связи.

Том и Филипп скачут вниз по ступенькам и отвлекают меня от мыслей. Я удивляюсь, как беззаботно они себя ведут, когда мы остались одни. Но может, все от того, что они упрямо хотят насолить кураторам? Они крутят полотенцами и купальными шортами над головами, как пропеллерами, и рассказывают какие-то приколы из «Симпсонов». Мальчики подходят, умолкают и тяжело валятся на жесткие деревянные стулья.

— Вам тоже хочется пить? — спрашивает Том, снова вскакивает и шагает к гигантскому холодильнику. — Забавно! — произносит он, голос звучит взволнованно. — Подойдите-ка сюда, вы должны на это посмотреть.

Я встаю, не думая, и пытаюсь пойти к нему, забывая о своей лодыжке. Издаю тихий стон. Филипп помогает мне доковылять до холодильника. И уже на месте понимаю, что лучше б не вставала. Сидеть с плотно закрытыми глазами — вот чего мне сейчас больше всего хочется.