Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

Левин заметил, как при последних словах Узков изменился в лице, а поэтому продолжил:

– Тебе жена передавала привет от Гиви?

– Так это твоя работа… – с нервным смешком сказал Узков, – а я уже чёрт знает что подумал…

– Что ты кобель, Володя, – это известно всем. Но ты забыл старую истину: нет холодных женщин, а есть дураки-мужчины, которые не могут достать до горячего.

– К чему ты это, Лёва?

– Дело в том, что Гиви действительно существует. Такой весёлый грузин с рынка… Настоящий мужчина.

– Ну и что из этого? – спросил Узков, не понимая, куда это клонит Левин.

– Может быть, тебе это не совсем приятно будет слушать, – медленно говорил Левин, – но Гиви не упустил возможности покувыркаться в постели с твоей женой. Он дал ей высокую оценку, как женщине…

– Этого не может быть! – резко прервал его Узков, даже стукнув для убедительности кулаком по столу.

– Может, Володя, может… – медленно кивая, насмешливо проговорил Левин, – жену надо удовлетворять, а не только на хозяйстве держать. В благодарность за свои услуги Гиви услышал от твоей жены, что ты уходил из дома в ночь убийства Сычёвой…

На Узкова даже стало жалко смотреть. Его лицо стало багровым, глаза стремились вылезти из орбит, а из открытого рта не могло вырваться ни единого звука…

– Выпей воды… – подал ему стакан Калюжный. Узков, благодарно кивнув, взял стакан, сделал несколько медленных глотков и вдруг, поставив его, с усмешкой сказал:

– Это же всё бред… Меня вот так на гоп-стоп не возьмёшь. Участковый терапевт у меня дома заполняла амбулаторную карту, где указала моё состояние на момент осмотра. Она от этого не откажется, – он сделал паузу и продолжил, – Жанна всегда подтвердит, что я никуда не выходил из квартиры. А вот вас, я охотно затаскаю по судам за клевету…

– Недолго тебе придется таскать нас по судам, Володя, – проговорил Комов.

– Почему?

– Ты знаешь, что это такое.

Узков разглядывал безделушку, которую Комов держал двумя пальцами, а потом сказал:

– Вообще-то, похоже на шприц… Но какой-то уродливый…

– Выбирай, пожалуйста, выражения. Это не уродливый, а усовершенствованный мною шприц, – поправил его Михаил, – мои руки всё умеют.

– Ты видишь красное вещество перед иглой?

– Ну и что?

– Это кровь больного СПИДом. Я заплатил за неё девочке-лаборантке. Она добавила в кровь цитрат, теперь она сохраняет свои свойства, но не сворачивается…

– К чему ты это говоришь? – насторожился Узков.

– Пойми, Володя, если мы не придем к общему мнению, то я возьму грех на душу и уколю тебя. Для передачи заболевания нужно меньше капли крови…

На этот раз Узков побледнел:

– Ты что, сумасшедший?

– Нет, – медленно покачал головой Михаил, – но вот в отличии от тебя, я действительно любил эту женщину. Она не заслужила, чтобы ее так безжалостно убили. Да и ты, Володя, не должен жить, даже в тюрьме. Не бойся, всего маленький укол, похожий на укус комара. Заболевание проявится через 4–6 месяцев, а потом уже через пару месяцев лечения и мучения тебе предстоит путь на кладбище. Причем, пойми, ты ни в чем не сможешь меня обвинить. При твоей неразборчивости, это логический исход…

Михаил говорил всё каким-то монотонным, будничным голосом, но не поверить его словам было нельзя.

– Но я не убивал Ольгу… – выдавил из себя Узков.

– Ты просто в тот роковой для Ольги вечер выходил подышать свежим воздухом, – вставил Левин.

– Да… – невольно вырвалось у Владимира. Видимо, он тут же понял допущенную ошибку, а поэтому повысил голос на Левина:

– А ты здесь с какой стороны?

– Всё с той же, – кивнул Лёва, – ты забыл, что убита мать моего друга. По-моему, во все времена и у всех народов мать считалась священной… Послушай мой дружеский совет, Владимир. Выложи всё как на духу. Поверь, тебе будет намного легче, да и нам будет приятно узнать, что не зря проделали работу. Мы дадим тебе время, чтобы посоветоваться со своим адвокатом или даже попытаться унести ноги. Пойми, мы сейчас рассказали тебе только часть того, что нам известно. К тому же, ты согласился заплатить за молчание шантажистам. Или уже забыл?

Костик в очередной раз удивился способности Левина уговаривать людей. Его голос звучал так проникновенно, словно он сочувствовал близкому человеку и указывал единственный возможный выход.

– Давайте ещё раз помянем Ольгу, – сказал Калюжный, наливая водку в четыре стопки.

Выпили молча, не чокаясь.

– Меня только одно поразило, – сказал Михаил, – как такой жалкий слизняк, как ты, мог решиться на убийство. Ты же боишься жену и даже свою тень, а убийство так тонко спланировал.