Микаэль Крефельд - За гранью

– Эрик! – испуганно воскликнула мама, открыв глаза. Она торопливо повернулась и встала к нему боком. – Что ты тут делаешь?

Эрик заморгал, но ничего не ответил.

– Ты же знаешь, что тебе не велено заходить в ванную, когда я моюсь.

– Извини, – пролепетал он, опуская голову. – Я только потому, что ты скоро собираешься уезжать.

Она на полшага вышла из душевой кабинки и мокрой ладонью погладила его по голове. Это было не очень приятно, но он стерпел.

– Все уладится, – заверила она. – Я тебе обещаю. Не надо из-за этого огорчаться.

– Как же уладится, раз ты бросаешь нас!

– Перестань, Эрик, – сказала она и, взяв за подбородок, ласково приподняла его наклоненную голову и заглянула ему в глаза: – Я не брошу тебя. Как только мы с дядей Юханом устроимся, ты сможешь нас навещать.

– Но ты же нас покидаешь…

– Придется тебе посмотреть на это по-взрослому. – Ее голос дрогнул. – Нам… Нам всем сейчас тяжело. Понимаешь?

И в этот миг внизу раздался звонок.

– Уже пора, – сказала она, возвращаясь под душ. – Спустись вниз и открой. Скажи дяде Юхану, чтобы он забрал три чемодана, которые стоят в передней.

Эрик ощутил боль за глазницами, вот-вот готовы были брызнуть непрошеные слезы.

– Не уезжай, мама!

– Не сейчас, Эрик, – ответила она. – Беги вниз и дай мне спокойно одеться.

Эрик видел, как она сдерживается, чтобы не заплакать.

– Почему ты не хочешь остаться?

– Об этом, Эрик, в другой раз поговорим.

Она повернулась к нему спиной.

Эрик не уходил.

Скоро все будет кончено. Сейчас она протянет руку и выключит кран. Потом снимет с крючка полотенце и вытрется. Затем пойдет в спальню и наденет трусики, колготки, лифчик и короткое синее платье, уже разложенное на кровати. С каждым шажком она будет удаляться и наконец выйдет за дверь, чтобы никогда не вернуться. Никогда, как в… Никогда! Разговоры про то, как он ее будет навещать, – одни враки. Она это сказала только для того, чтобы от него отвязаться. Она переедет в город и забудет его! Все именно так, как говорил папа: они стали для нее недостаточно хороши. Все было кончено. Такая несправедливость!

Эрик сунул руку в карман и достал спрятанный там шприц. Сняв с иглы защитный колпачок, он подошел к матери. Она протянула руку к крану, чтобы выключить воду. В тот же миг он вонзил ей в поясницу иглу и до упора нажал на поршень. Она вскрикнула от боли и обернулась к нему. Он испуганно глядел на нее. Шприц застрял в теле и болтался сзади, покачиваясь в такт движениям.

– Что… что ты сделал? – Извернувшись, она посмотрела себе за спину и увидела шприц. Попыталась вытащить, но не дотянулась. – Что… Что ты наделал, Эрик?

Эрик попятился от нее, пока не прижался к стене.

– Про… прости, мама, – выговорил он, заикаясь.

Судорога пробежала по телу Лены. Чтобы не упасть, она оперлась рукой о стеклянную стенку. Свободной рукой она наконец дотянулась до шприца и вырвала его из поясницы. Ее тело забилось в конвульсиях, и она выронила шприц. Ноги у нее подкосились, и она с громким стуком повалилась на пол в кабине. Она пыталась встать, но руки скользили по мокрым плиткам. Ноги у нее задергались и со страшной силой забарабанили в стеклянную перегородку, стекло треснуло. На губах выступила кровавая пена, которой она харкала, задыхаясь и хрипя.

Эрик наблюдал за ее агонией под льющейся сверху водой. Ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она осталась лежать бездыханной. Язык у нее вывалился изо рта, а остекленевшие глаза уставились в стенку.

Снизу снова раздался звонок.

Как лунатик, Эрик спустился по лестнице в переднюю, прошел через нее мимо трех чемоданов к парадному входу и открыл дверь. За дверью стоял Юхан.

– Здорóво, Эрик. Рад тебя видеть, парень, – сказал он довольно бодро.

– Здравствуйте, дядя Юхан.

Взгляд Юхана забегал, когда он протянул руку, чтобы поздороваться с Эриком.

Эрик не взял протянутую ладонь, а так и стоял, опустив руки. Юхан убрал руку.

– Можешь звать меня просто Юхан. «Дядя» – это выдумка твоей матери. Но нам-то с тобой это ни к чему, верно? – Юхан неуверенно улыбнулся.

– Да.

Отведя взгляд от Эрика, Юхан осмотрел переднюю:

– Это что – Ленины… То есть я хотел сказать – мамины чемоданы?

Эрик не отвечал.

– Ее чемоданы?

– Не знаю…

– Не знаешь… – Юхан посмотрел на него встревоженно. – С тобой все в порядке?

Эрик кивнул.

– Ну, так она готова?

– Да, – бесцветным голосом произнес Эрик.