Микаэль Крефельд - За гранью

– У меня тут обрывают телефон все инспекторы, один за другим. А я толком не могу понять, о чем речь.

– Им бы надо радоваться, что одним делом стало меньше.

– Наоборот, им совсем не до смеха, когда убит один из своих.

Томас нахмурился:

– Вряд ли Эрика Линдгрена можно считать одним из своих . Он был серийный убийца. Я полагал, что они постараются поскорей от него отмежеваться.

– Не так скоро, как от тебя – скрывшегося с места происшествия вместе с главной свидетельницей на машине преступника.

Томас в недоумении покачал головой:

– Я сделал все, чтобы оповестить шведские власти. Я много раз пытался дозвониться до непосредственного начальника Линдгрена, но не мог с ним связаться, он был недосягаем, так как был занят… на праздничном мероприятии в Полицейском союзе. – Чтобы не ставить Карла в еще более неудобное положение, Томас умолчал о том, что его, пьяного, подвозил домой Линдгрен.

Браск грудью навалился на столешницу:

– Я знаю твой стиль, Ворон. Так что я хорошо представляю себе, как ты там всех допекал, в Швеции, – ты вел себя точно так же, как тут с нами.

– Сожалею, если произвожу такое впечатление. Во всяком случае, я всегда готов явиться и объяснить, как было дело. Оказавшись один на один с Линдгреном, я вынужден был прибегнуть к самозащите, это подтвердит экспертиза. Он был вооружен и дважды стрелял в меня.

– Уж поверь мне, в шведской полиции никто не жаждет твоего появления.

– Так в чем же проблема?

– В девушке.

– В девушке? Ты о Маше?

– Угадал! – ответил Браск, щелкнув пальцами.

– Зачем она им? Она знает о Линдгрене не больше того, что могу рассказать я.

– А как насчет его сообщников?

Томас заерзал на стуле. Мокрые джинсы прилипли к сиденью.

– Линдгрен действовал в одиночку. Но зато он прикрывал Владимира Славроса и его шайку. Если шведская полиция наконец раскачается, чтобы провести обыск в «Аризоне», у них будет достаточно материала на Славроса.

Браск взял со стола лежащую перед ним папку. Открыв ее на первой странице, пробежал глазами написанное.

– Шведская полиция уже провела облаву к северу от Юльста. На этой территории было конфисковано пятнадцать килограммов кокаина и восемь килограммов героина. Кроме наркотиков, еще множество автомобилей экстра-класса и краденые товары на сумму приблизительно в три миллиона шведских крон…

– Там был также бордель. Как насчет девушек, которых в нем держали?

Браск поводил пальцем по строчкам:

– В связи с облавой было задержано тридцать пять лиц различной национальности. Большинству после отбытия наказания предстоит высылка из страны. Очевидно, то же самое относится и к задержанным девушкам, если они, как ты говоришь, занимались проституцией.

– Ну конечно! – саркастически произнес Томас. – Раз так, то, по-видимому, шведские коллеги выполнили все, что было намечено?

– Не совсем, – ответил Браск, подняв глаза от папки. – К сожалению, Владимира Славроса не оказалось среди задержанных. Поэтому он объявлен в розыск в большинстве европейских стран. Шведская полиция хотела бы поговорить с девушкой, чтобы выяснить, где лучше начать поиски.

– Это вполне понятно. Но я сомневаюсь, что она обладает такими сведениями. Машу держали взаперти в подвале вместе с остальными девушками.

– Это делает ее главной свидетельницей в предстоящем судебном процессе. Шведы по-прежнему заинтересованы в ее присутствии.

– Ну так и обращались бы к ней.

– Проблема в том, что она ни с кем не желает разговаривать, даже с нами. – Браск сложил руки на столешнице. – Впечатление, честно говоря, такое, что она защищает Славроса.

– Когда вы пытались с ней поговорить?

– Мельбю побывал у нее в больнице вчера вечером.

– Мельбю? – Томас презрительно фыркнул. – С ним я и сам не стал бы разговаривать, даже если бы речь для меня шла о жизни и смерти. Он же тупица, не способный понять другого человека. Ей нужно прийти в себя. Немного отдохнуть от пережитого.

– Тебе она что-нибудь рассказывала?

– Ничегошеньки! – Томас перевел взгляд на окно, мысленно взвешивая, не передать ли Браску ее дневник, хотя бы ради того, чтобы выиграть для нее время. Но передавать дневник без ее согласия было бы нечестно. В конце концов, это Маше решать, хочет ли она помочь полиции.

– Ты в раздумье, Ворон, – сказал Браск, внимательно глядя на него. – А это вредно. Что ты скрываешь?

– Ничего.

– Ведь между тобой и этой девушкой сложились особые отношения? – Браск подчеркнуто произнес слово «особые», откровенно вкладывая в это нехороший смысл.