Екатерина Островская - Ангелам здесь не место

Немолодая крашеная блондинка посмотрела на нее и после небольшой паузы кивнула.

– У нас что-то случилось? – спросила Лара.

Оборкина снова кивнула, затем махнула рукой, словно выпроваживая ее, и неожиданно хрипло, с надрывом шепнула:

– Буховича убили.

– Ка-ак? – не поверила Лара.

– А я знаю? Самой только двадцать минут назад сообщили. В банке уже прокуратура работает и менты. В кабинете Буховича обыск, Илонку допрашивают, а остальным сказали, чтобы сидели на своих местах: беседовать будут со всеми. Так что иди к себе и жди, когда…

Оборкина вспомнила о своем кофе, поднесла чашечку к губам, подула на нее и вздохнула:

– Кто же мог подумать, что такое случится! Совсем недавно отмечали его пятидесятилетие, столько подарков надарили… Ужас какой-то!

Леонид Исаевич был первым заместителем председателя правления. Прежде он назывался коммерческим директором, но потом от этой должности отказался, да и сам коммерческий отдел исчез куда-то. Каждый день мужчина появлялся на работе в новом галстуке, всегда ярком и, вероятно, дорогом. И запах вокруг него был дорогой. Но первый заместитель председателя правления пользовался парфюмом чрезмерно, мог даже в присутствии посторонних или подчиненных, давая какие-то указания, достать из рабочего стола флакончик, попрыскать из него на свои ладони и потом втирать аромат в выбритые до синевы щеки. Вообще, Бухович казался вполне безобидным человеком, хотя на всех смотрел с едва заметной иронической усмешкой, словно он знал про каждого нечто очень смешное и был готов прямо сейчас этим знанием поделиться.

Когда Лара устраивалась в банк, именно Леонид Исаевич проводил с ней собеседование. Правда, на все его вопросы первой отвечала Оборкина, словно боялась, что ее протеже провалится.

– Какую часть прибыли вы выводили из-под налогообложения? – прозвучал очередной вопрос начальника.

– У них с этим было все нормально, – опять поспешила ответить Ада Семеновна.

– Я, кажется, не к тебе обращаюсь, – усмехнулся Бухович.

– Процентов сорок по году, – призналась Лара.

– Ого! – оценил заместитель председателя правления. – А в цифрах это сколько получалось?

– Около полумиллиона евро.

– Негусто, – поднял бровь Бухович. И заметил: – Но у вас и обороты намного меньше, чем в нашем банке. Кстати, мы подобными делами не занимаемся: у нас все по закону.

На том собеседование закончилось.

Сказать, что Лара Покровская никогда не мечтала о работе в банке, было бы неправильно. Она даже специализацию в институте выбрала «финансы и кредит», и, может быть, попала бы в банк сразу после окончания учебы, но на третьем курсе вышла замуж, а муж решил заниматься бизнесом и, естественно, взял Лару к себе главбухом. Поначалу дела шли ни шатко ни валко: фирма занималась грузоперевозками, и три восстановленных после аварий грузовичка особых доходов не приносили. Потом удалось приобрести списанную в каком-то автохозяйстве фуру, затем в лизинг взяли такую же, но уже новую, и – пошло-поехало. Счет был открыт в «Преференц-банке», потому что тот был ближайшим к дому, в котором проживали Лара с мужем.

Почти пять лет Покровская таскала в банк платежки, забирала выписки, знала всех операционисток и кассиров по именам, а руководителей банка в лицо. Встречая изредка главного бухгалтера, здоровалась с ней. И вот однажды, когда в операционный зал величественно вошла Оборкина, Лара, как обычно, улыбнулась ей приветливо:

– Добрый день, Ада Семеновна.

Главбух банка кивнула в ответ, пошла дальше, но вдруг обернулась.

– Твоя фамилия Покровская?

– Да.

– Когда закончишь здесь, поднимись ко мне на второй этаж.

Через четверть часа Лара стояла у двери кабинета Оборкиной, гадая, для чего та ее вызвала. Ждала почти сорок минут. Наконец появилась Ада Семеновна, которая шла по длинному коридору не спеша, хотя знала и видела, что ее ждут. Уже подойдя, главный бухгалтер открыла дверь кабинета напротив и произнесла с ленивой угрозой, обращаясь к кому-то, находящемуся внутри помещения:

– Обед только через пятнадцать минут, а вы уже намылились. Снимайте-ка пальто и за работу принимайтесь. Еще раз такое увижу, на вечную диету посажу!

Потом она шагнула к Ларе, вставила ключ в замочную скважину и неожиданно спросила:

– Твою маму Ниной зовут?

– Да, – ответила Лара, немного удивившись.

Оборкина распахнула дверь:

– Тогда заходи.

Оказавшись внутри, Ада Семеновна вдруг вспомнила: