Евгения Грановская: Код от чужой жизни

Что-то заскрежетало у него за спиной. Кальпиди быстро обернулся, но было поздно – раздался оглушительный грохот, лопнувший стальной трос черной молнией взрезал сумрак ночи и со свистом обрушился на голову Кальпиди. В тот же миг последний, разрушительный залп боли раскаленной пулей пронзил голову Риты, что-то вспыхнуло у нее перед глазами, и она отключилась.

Это был не лес и не парк, а скорее фруктовый сад, ухоженный, прохладный, пахнущий яблоневым цветом. Среди ветвей, густо покрытых белыми цветами, стоял невысокий худой мальчик.

– Саша? – изумленно проговорила Рита. – Сынок, это ты?!

Он улыбнулся:

– Да, мама.

Рита бросилась к сыну, опустилась перед ним на колени, обняла его, покрыла его лицо поцелуями, а потом прижала к себе крепко-крепко и прошептала:

– Не отпущу. Теперь мы снова вместе. Навсегда!

– Нет, мама, – проговорил он негромким, мягким голосом.

Она отпрянула и удивленно посмотрела на худое личико сына.

– Саша, почему ты так говоришь?

– Мы не можем быть вместе, – сказал он. – Не сейчас. Твое место не здесь.

– Но я так виновата перед тобой, – со слезами на глазах сказала Рита.

– Ты ни в чем не виновата. – Саша улыбнулся. – Мам, правда. Никто не виноват. Позаботься о младших. О Лешке и Лизе. Ты нужна им.

Рита хотела возразить, но он сделал предостерегающий жест, потом опустил ладонь Рите на голову и нежно погладил ее по волосам.

– Все будет хорошо, мама, – сказал он. – Пожалуйста, поверь мне.

Рита взяла руку сына и прижала к губам. Кожа у него была теплая, живая.

– Тебе пора, мама, – сказал Саша.

Он осторожно и мягко высвободил свою руку. Рита попыталась удержать его ладонь, но он отрицательно покачал головой. Пальцы Риты замерли в пустоте, по щекам ее покатились слезы.

– Я не смогу без тебя, – сказала она.

– Сможешь, – негромко сказал Саша.

– Я не хочу тебя забывать!

– Не забудешь, – с улыбкой сказал он.

Глядя на Риту спокойно и ласково, он стал отдаляться. Рита хотела бежать за ним, но что-то удержало ее.

– Саша! – крикнула она в последний раз.

Он улыбнулся ей и растаял в темноте.

…Рита приоткрыла глаза, но тут же снова зажмурила их от света. Она услышала мерный писк сердечного монитора и ровный, негромкий шум какого-то аппарата. Рита снова открыла глаза, на этот раз осторожно. Посмотрела на белые плиты потолка с рядами черных вентиляционных отверстий. Скосила взгляд на монитор. И пробормотала:

– Я жива.

Врач – солидный, седоусый, похожий на Эйнштейна – проведя осмотр и пожелав ей скорого выздоровления, ушел. А вместо него в палату вошел Артем. Подошел к кровати, сел на белый табурет и с улыбкой посмотрел на Риту.

– Ну, что сказал наш эскулап? – поинтересовался он.

– Что я почти здорова, – ответила Рита.

– Значит, так и есть, – кивнул Артем. – Твой врач – дядька солидный, зря говорить не станет. Кстати, минут через десять приедут Лешка с Лизой. Они уже в пути. Лешка купил тебе букет тюльпанов. А Лиза вышила салфетку.

Рита улыбнулась.

– Астры.

– Что?

– Это будут астры, а не тюльпаны. Они у меня молодцы, правда?

– Не то слово, – с легким замешательством проговорил Артем.

Рита помолчала, разглядывая его лицо, потом сказала:

– Врач сказал, что мое сердце не билось целых три минуты.

– Было дело, – кивнул Артем.

– Я была мертва. По-настоящему. Страшно, правда?

– Да нет. – Артем пожал плечами. – Такое часто происходит.

– И тебя это не пугает?

– Меня? Ничуть. – Артем улыбнулся. – Мне всегда нравились зомби.

Рита засмеялась, но тут же оборвала смех и чуть скривилась – голова все еще побаливала.

– Все в порядке? – насторожился Артем.

– Да, – ответила она. – Все хорошо.

– А дальше будет еще лучше, – пообещал ей Артем.

– Да, – сказала Рита. – Я знаю.

Она выпростала из-под одеяла руку и неторопливо погладила его ладонью по щеке.

– Хочешь, я расскажу тебе, как все будет? …Мы с тобой поженимся. Ты будешь хорошим отцом для Лизы и Лешки. Через полтора года у нас родится дочка. Мы назовем ее Мария – в честь твоей матери. Машка вырастет и будет увлекаться танцами, а ты будешь смотреть, как она танцует, покачивать головой и по-стариковски ворчать: «И это называется «танцы»? Вот в наше время были танцы. А это… это просто обезьяньи скачки какие-то».

– Обезьяньи скачки? – засмеялся Артем.

– Да, – сказала Рита. – Это будет твоя любимая фраза. Мы с Машкой будем смеяться, глядя на твое сердитое лицо. Ты снова начнешь ворчать, а потом не выдержишь и тоже засмеешься. И это будет здорово!