Евгения Грановская - Код от чужой жизни

– На заборе тоже много чего написано. Может, и это перескажешь, сучка?

Последнее слово он произнес насмешливо и презрительно. Внезапно страх Риты прошел, ей даже захотелось ему надерзить, показать, что она не какая-нибудь немощная беззубая старушка, которой можно помыкать.

– Могу и пересказать. – Голос Риты окреп. – А вообще, если вы меня сейчас турнете, я в суд могу пойти. И платить мне ничего не надо будет, а с кафе деньги возьмут. Вряд ли это понравится нашему хозяину.

Управляющий молчал, замерев с открытым ртом и глядя на Риту изумленным и недоверчивым взглядом.

– А еще вы меня сексуально домогались, – продолжила она. – И есть те, кто это видел. За это вас могут не только уволить с работы, но и приговорить к выплате денежного штрафа, а также к пятнадцати суткам общественных работ. И это если я еще про попытку изнасилования не скажу.

Василий Петрович прищурился.

– Что ты несешь? – процедил он сквозь зубы.

– Не несу. Просто ци… – Рита сбилась на непривычном слове, но договорила: – Цитирую.

Еще некоторое время он смотрел на нее в упор, чуть согнувшись, затем выпрямился, облизнул губы и сказал:

– Ладно. Берись за тарелки. Но я тебя, стерва, все равно уволю. Найду, к чему придраться, и уволю. С волчьим билетом. Так, что тебя не то что в посудомойки – говно из-под свиней выгребать не возьмут.

– Попробуйте. Только знайте: у меня в кармане включенный диктофон. И он не только все пишет, но и сразу передает по вайберу моей подруге. А она тоже записывает. Только попробуйте меня уволить – я тут же отнесу запись в полицию и расскажу про все. А в тюрьме вам будет очень плохо. Вы ж сытно кушать привыкли да мягко спать.

Толстяк оцепенело таращил на нее глаза. Когда она закончила, он молча развернулся и вышел из кухни.

Почувствовав на себе два испуганно-настороженных взгляда, Рита обернулась и хмуро, с вызовом проговорила:

– Что?

Айгуль и Маймуна поспешно отвели глаза и продолжили драить грязные тарелки.

Утро выдалось пасмурное, хмурое. Сергей Анатольевич Беклищев, всесильный и полновластный хозяин империи под названием «Витанова», сидел за столом, просматривая папку, которую только что принес ему Глеб Черных. Сам Глеб, как всегда аккуратно выбритый, красивый и лощеный, сидел в кресле напротив, закинув ногу на ногу, и ждал, что скажет Беклищев.

Склонившись над раскрытой папкой и нахмурив густые брови, Сергей Анатольевич внимательно просматривал схемы, цифры и пометки к ним. Его мясистое лицо слегка покраснело, как краснело всегда, когда он был на чем-то сосредоточен. Глеб вдруг подумал, что босс похож на старого ощетинившегося ежа. Коротко стриженные седые волосы, торчащие вверх, лишь подчеркивали это сходство.

Беклищеву было сорок три года, но из-за резких морщин и ранней седины выглядел он на пятьдесят пять, и за глаза подчиненные называли его Старик. Каждое утро он пробегал по три километра, а потом еще полчаса плавал в бассейне. Он был крепок, как двадцатипятилетний парень, и силен, как атлет. Силы были ему нужны не только для управления компанией с годовым оборотом в два с половиной триллиона рублей, но и для того, чтобы не казаться смешным старым пнем рядом с молодой женой Ликой, с которой Беклищев официально расписался меньше года назад, и которая была на двадцать лет младше его.

Глеб незаметно глянул на часы. Старик заметил это движение и поднял голову.

– Что? – сухо спросил он.

– Ничего, Сергей Анатольевич, – с вежливой улыбкой сказал Глеб Черных. – Жду, пока вы дочитаете.

Сергей Анатольевич ткнул коротким, сильным пальцем в листок, испещренный карандашными надписями.

– Кто сделал эти пометки? – осведомился он.

– Какие пометки? – не понял Глеб.

– Вот эти. Посмотри сам.

Во рту у Глеба пересохло, когда он увидел, что лист исчеркан карандашной пачкотней. Какие-то строки были перечеркнуты, на полях что-то дописано.

– Я… не знаю, – сказал Глеб. – Сегодня утром, когда я пришел на работу, этих заметок не было.

– С кем ты работал над аналитическим прогнозом?

Глеб взял себя в руки и сказал:

– Вместе с Артемом.

– И кто из вас внес эти правки?

Глеб молчал. Он готов был поручиться, что утром, когда он пришел на работу, никаких правок в «прогнозе» не было.

– Ты что, правил сам себя? – сухо спросил Беклищев. – Тогда почему подал в таком виде?

Глеб нервно сглотнул слюну.

– Мне долго ждать ответа? – спросил Беклищев, сверля его холодными глазами.