Елена Арсеньева - Личный оборотень королевы

Чудовище не пощадило и родного брата!

Поняв, что ничем не поможет своему старому другу, Григорий Васильевич решил вернуться к нам с Алексом и все-таки ждать рассвета рядом с нами, наверху, охраняя дверь… однако он не знал, что Вера Сергеевна уже прокралась мимо него и устремилась к нам.

Я в это время взяла Алекса на руки и, пытаясь укачать его, бродила из спальни в кабинет – как вдруг услышала доносящиеся снизу гулкие шаги. Они были мало похожи на человечьи… больше это напоминало размеренный цокот копыт, и я в ужасе вспомнила башмаки с копытами вместо подошв, которые лежали в сундучке, а потом исчезли.

Я поняла, что к нам приближается смерть…

Мелькнула страшная мысль, что Григорий Васильевич не вернулся потому, что Вера Сергеевна уже убила его, и, признаюсь, на миг я готова была сама подставить ей свое горло, настолько велико было мое горе. Но у меня на руках был Алекс… я должна была спасти его.

– Мы можем вылезти из окна, – сказала я ему, но он панически боялся высоты.

Делать было нечего. Я поняла, что должна встретиться с оборотнем в бою.

Я решила подстеречь страшную убийцу в кабинете, спрятавшись за дверью. Алекса невозможно было оставить одного в спальне – я боялась, что оборотень направится сразу туда и убьет его. Поэтому я велела ему сесть на пол между стенкой и шкафом и молить Бога о милости.

– Хорошо, – сказал он, крестясь одной рукой, а другой сжимая… маленький ножик Вольфа Дугласа.

Это мужество ребенка вызвало слезы на мои глазах!

Чтобы Алексу не было страшно в темноте, я зажгла свечу и поставила ее против шкафа.

Потом отошла к двери, встала за ней и стала считать минуты, остающиеся от нашей жизни.

Гулкие, размеренные шаги оборотня приближались. И вот дверь открылась…

– Alex, where are you, my child? – тихо позвала Вера Сергеевна. – Алекс, где ты, дитя мое?

Мальчик молчал, помертвев от ужаса.

Еще бы! Я только потом поняла, какая жуткая картина открылась его глазам: обнаженная, с распущенными волосами, Вера Сергеевна вступила в комнату, протягивая к нему надетую на руку волчью челюсть с кровавыми клыками…

Но как только она вошла, я резко рванула створку двери к себе, а потом с силой двинула ее вперед – так, что она защемила Веру Сергеевну. Та вскрикнула от боли, и я выскочила из-за двери и обрушила топорик на голову оборотня.

Вера Сергеевна рухнула ничком.

Алекс прижал ладонь ко рту, давя вопль. Я тоже.

Подсвечник закачался, пламя заплясало по стенам, и мне чудилось, что кудри Веры Сергеевны змеятся и расползаются по полу, но присмотревшись я увидела: это кровь струится из ее головы, путаясь с локонами и растекаясь по темным половицам.

– Сашенька, все хорошо! – воскликнула я, протягивая к Алексу руки, и он бросился в мои объятия.

Мы не замечали ничего, потрясенные, почти задыхающиеся от облегчения… мы не замечали, что Вера Сергеевна очнулась, медленно подняла окровавленную голову, а потом вдруг рывком вскочила и бросилась на меня, протягивая вперед свое страшное оружие – волчьи челюсти!

– Берегись! – долетел до меня чей-то крик, и Алекс, увидевший, что происходит, взмахнул своим перочинным ножичком, пытаясь защитить себя и меня.

В это мгновение грянул выстрел… Вера Сергеевна сильно качнулась вперед, ударилась о шкаф всем телом и сползла на пол с кровавой раной в спине.

Железная волчья челюсть, которую она продолжала сжимать, лязгнула в последний раз.

Алекс с изумлением смотрел на свой ножик, половина лезвия которого была словно откушена.

В комнату вошел Григорий Васильевич с ружьем, ствол которого еще дымился, – я даже ощутила кисловатый запах пороха. Григорий Васильевич мгновение смотрел на залитое кровью тело, потом отбросил ружье, протянул руки – мы с Алексом кинулись к нему, прижались…

– Все кончилось, – сказал он. – Все кончилось, мои любимые!

И правда – все страшное кончилось для нас. Мы с Григорием Васильевичем вскоре обвенчались и покинули Заярское. Нам еще предстоит решить, что делать с имуществом Веры Сергеевны и ее страшным оружием.

Дом – наследство Алекса – будет, конечно, заброшен.

Собирая вещи, я еще раз взглянула на книги, оставшиеся от Вольфа Дугласа, все эти труды чернокнижия и колдовства, – и увидела среди них тот самый том «Британники», о которой упоминал когда-то мой отец. Я перелистала том и узнала, кто был предок Дугласа – тот человек, который посеял семя зла, человек, который смастерил челюсти железного волка.