Ольга Морозова - Шале в горах

Потом топтание стихло, и навалилась такая тишина, как на большой глубине, куда не приникает ни одного звука. Анна Ивановна начала прислушиваться, пытаясь уловить хоть малейший шорох, но не смогла. Сидеть в тишине становилось невыносимо, и она хотела выбраться наружу, боясь свихнуться, но тут кто-то возле убежища окликнул её, и к ней просунулась рука…

Анна Ивановна ухватилась за эту руку и вылезла, но тут же упала: мышцы затекли, и ноги стали как ватные. По тому, как смотрел на неё перепачканный кровью Марк, она поняла, что план сработал. Следом с дерева спустилась Катя.

Кабаны ушли. От Виталика и Артёма мало что осталось, видно было, что кабаны насладились местью на полную катушку.

Останки накрыли ветками, Анна Ивановна прочла простенькую молитву за упокой их душ. Опять развели костёр и нажарили мяса, чтобы взять в дорогу.

Через несколько часов перехода увидели вдалеке небольшую избушку.

– Это же наше шале! – закричала Катя. – Господи, благодарю! Наше шале!!! – Она упала на колени и принялась целовать снег, бормоча слова благодарности.

Лавина обошла шале стороной, хотя людей внутри не было, очевидно, из-за опасности схода лавин они ушли отсюда. Но это было неважно. Главное, что внутри была еда, и тепло.

Затопили камин, растопили снег и помылись, потом поставили чайник на огонь и вскипятили воды. В доме нашлись кофе и чай.

Налили каждый по чашке кофе и молча чокнулись, как солдаты, вернувшиеся после боя живыми. В сущности так и было: они вернулись живыми после боя… Нашли бутылку водки и помянули погибших товарищей. В доме имелась рация, но решили дать сигнал утром. Никто не мог толком объяснить, почему не сейчас, но все были на удивление единодушны: утром.

Анна Ивановна подумала, что им просто страшно возвращаться в мир, потому что это уже совсем не тот мир, который они покинули несколько дней назад… это будет принципиально другой мир, и жить там придётся по-другому. Только как? Этот вопрос занимал и её: как она будет жить теперь? Расскажет всё дочери? Очевидно, да… правда всегда остаётся правдой, какой бы горькой ни была. Эта правда – её плата за возвращение. Даже если дочь проклянёт её, она должна принять это со смирением.

Из размышлений Анну Ивановну вывел голос Марка:

– Ну что, завтра, похоже, наши мытарства закончатся? С возвращением, дамы и господа! Со счастливым, я бы сказал, возвращением!

– С возвращением! – эхом повторила Катя, но голос звучал безжизненно.

Они снова чокнулись и залпом выпили. Катя поёжилась:

– Не верится… я не могу поверить, что мы в шале… нашем шале… а не в том, куда нас заманила эта стерва… и как я могла так тупо попасться на эту удочку!

– Ну, не ругайте себя! Она ведь проложила другую лыжню, сами слышали. Она мастер спорта по биатлону, чемпионка… откуда вы могли знать, что она собирается убить своего сына? И что вообще Артём её сын? Это роковое стечение обстоятельств. – Марк развёл руками.

– Нет, не роковое, вы всё забыли! – Катя грустно улыбнулась. – Мы же грешники, грешники, побывавшие в аду… всё получилось так легко, потому что Он так и задумал. Стелла просто его слепое орудие, такая же несчастная жертва, как и мы…

– Да, Катя, это так… – подтвердила Анна Ивановна серьёзно. – Я вижу, ты всё поняла… что будешь делать дальше?

– Не знаю. Ничего не хочу. Я вообще не знаю, что теперь делать… очень хочется выйти замуж за священника, нарожать детей и молиться о спасении души…

– А если священник не возьмёт тебя в жены? Такой вариант возможен? – Марк с улыбкой смотрел на Катю.

Катя пожала плечами:

– Конечно. Я же не буду умолять первого попавшегося священника взять меня в жены… тогда я просто уйду в монастырь.

– А жених? Ты говорила про жениха. – Анну Ивановну слова Кати очень удивили.

– Жених? Жениха придётся оставить… не хочу врать, я его не люблю… но вы правы, Марк, так как на священника надежда ничтожно мала, остаётся монастырь.

– У тебя есть надежда, девочка… про священника, я имею ввиду, – это сказал Андрей, до этого молча слушавший Катю.

– Вот как?! И откуда эта надежда появилась? У тебя есть знакомый холостой священник?

– Есть. Это я. Я думал об этом… всё время думал, и дал клятву, что если спасусь, то надену рясу… и Лиду, Лиду обязательно заберу… я возьму тебя в жены, если ты не шутишь… мне показалось, что ты говоришь несерьёзно, для хохмы…

– Я серьёзно… никакой хохмы… если ты берёшь меня, то я согласна… но спать ляжем в разных комнатах, хватит, нагрешились…