Крейг Райс - Убийство по-домашнему

— Алло?

— Это квартира Кэртисов?

— Да.

— Попросите, пожалуйста, к телефону кухарку.

— Кухарку? Ну… конечно, пожалуйста! Подождите минутку.

Наступила новая, полная напряжения пауза. Потом я услышал другой женский голос, хрипловатый и как будто несмелый.

— Алло? Кто это говорит?

— Это Эмма?

— Кто? Кто вам нужен?

— Это Эмма, та, которая работала раньше у семейства Френдов?

— Эмма?

— Да…

— А-а-а! Вы, наверное, говорите о кухарке! Такой пожилой, седой?

— Да, да! — торопливо повторил я.

Снова пауза, потом тот же голос:

— Эммы здесь нет. Она уволилась пару недель назад. Сейчас здесь работаю я.

Я почувствовал, как у меня внезапно сжалось сердце.

— А вы, случайно, не знаете, каким образом я мог бы связаться с ней?

— С Эммой? Эмма заболела. Вы ведь знаете, что Эмма очень стара. Она уже вообще не работает.

— Но, может быть, вы знаете, где её можно найти?

— Я знаю только, что она поехала к дочери. Погодите, погодите… куда же она поехала? Вайоминг? Висконсин… В один из этих штатов.

— И все-таки?

На противоположном конце прервали разговор. Я медленно опустил трубку на вилки.

— Ты звонил кому-то, Горди?

Я оглянулся. На пороге стояла Марни. Она прислонилась к дверному косяку, в её красных губах торчала сигарета. Её молодые любопытные глаза не отрываясь смотрели на меня.

Меня захлестнула волна сомнения — даже на один-единственный краткий миг я не в состоянии уйти от бдительности Френдов. Однако я попытался улыбнуться Марни.

— Кто-то звонил матери, и я взял трубку, только и всего, — сказал я. — Какой-то мистер Петербридж.

Я не имел понятия, много ли она подслушала из моего безнадежного разговора с преемницей Эммы. В любом случае, по ней это не было видно. Она подошла ко мне и положила руки мне на плечи. Обычное выражение цинизма и иронии внезапно исчезло с её лица, она стала просто молоденькой испуганной девушкой. Странным ломающимся голосом она выдавила из себя:

— Разве это не страшно…

— Что страшно?

Её губы дрожали.

— Ты такой милый, хороший человек. Я уже больше не могу на это смотреть!

— На что, Марни?

— На то, что они с тобой вытворяют… Селена…

Мать… Нэйт… Все вместе! Это дьяволы во плоти, это воплощение сатаны!

Она опустилась на поручень кресла. Обвила руками мою шею и прижалась лицом к моей щеке. Начала говорить прерывающимся голосом.

— Я не выношу их! Я всегда их не выносила. Они такие же подлые, как отец, а может, даже еще хуже! — Она целовала меня в щеки, в веки, в губы с какой-то дикой страстью. — Они способны на все! На все! И они никого не пощадят!

Я был застигнут врасплох. Неужели это какой-то новый дьявольский коварный ход этой семейки? А может быть, я каким-то невероятным образом заполучил союзника в ту минуту, когда уже потерял всякую надежду? Я обнял ее и прижал к себе так, что почувствовал её юную грудь. Она всхлипывала все сильнее и сильнее. Я поцеловал её волосы. Она вздрогнула и крепче прижалась ко мне.

— Скажи мне, — прошептал я, — скажи мне, Марни, деточка, любимая… Что они со мной делают?..

— Я не могу… не могу… нет…

Она вырвалась из моих объятий. Посмотрела на меня с залитым слезами лицом.

— Я не могу… не могу…

Она прижала ладонь к губам, заглушая громкое рыдание, и выбежала из комнаты.

Я выкатил свое инвалидное кресло на террасу.

— Марни! — позвал я. — Марни! Вернись!

Однако Марни словно не слышала моего крика. Она быстро бежала по заросшей травой дорожке, ведущей к бассейну. Через несколько секунд она вообще скрылась из глаз. Дьяволы! Это слово непрерывно звучало у меня в ушах. Мать, Селена, Нэйт — все они дьяволы во плоти, сказала Марни. Марни, которая тоже участвует в заговоре и знает, какие намерения у них по отношению ко мне.

— Привет, любимый! Ты совсем один?

Я оглянулся. Миссис Френд вышла из библиотеки и приближалась ко мне. Её дородная красота расцвела, как сад в разгаре лета. В одной руке она держала небольшую корзинку, в другой — большие садовые ножницы. Кого она напоминает мне в эту минуту?

Одну из Парок? Может ту, которая перерезает нить жизни?

— Я так рада, что вижу тебя, любимый. Я была уверена, что ты вместе со всеми возле бассейна. Давай пойдем в патио. Там значительно прохладнее, больше тени.

Толкая мое кресло по террасе, она не умолкала ни на секунду. Мои нервы были напряжены до предела. Для меня была невыносимой мысль, что эта женщина сзади, которую я не вижу, может в любую минуту воткнуть ножницы мне в спину.