Крейг Райс - Убийство по-домашнему

Дина родилась в знойном пыльном мексиканском городишке, где не было врача и где никто не понимал ни слова по-английски, а Мариан не знала никакого другого языка, кроме английского. Джерри находился на удалении тридцати миль, в оплоте революции, о которой он писал репортаж. Эйприл появилась на свет в Мадриде в день бегства короля Альфонса. Она родилась в такси, когда Мариан ездила по городу, лихорадочно разыскивая своего мужа. Придя в себя на следующий день, Мариан обнаружила на тумбочке у кровати записку, которую оставил Джерри, уезжая в Лиссабон: «Назови ее Марта, в честь моей бабушки». Мариан выругалась, залила подушку слезами и назвала дочь Эйприл.

Спустя три недели она, с двумя детьми, двинулась в погоню за Джерри в Лиссабон, Париж и Берлин, каждый раз узнавая, что предыдущим поездом он уехал дальше. Только в Вене на вокзале она увидела мужа, который ждал с огромным букетом в руках, очевидно, закупив весь цветочный магазин. При виде этого она сразу забыла о своем гневе.

В первые дни 1932 года родился Арчи. Это произошло на борту китайского фрегата, входящего в порт Шанхая во время обстрела этого города японским флотом. В это время супруги Карстерсы решили наконец поселиться где-то постоянно.

Джерри нашел работу в редакции нью-йоркской газеты. Они сняли маленький домик на Лонг-Айленде, наняли служанку по имени Уолда, купили в рассрочку мебель. Первый месяц Мариан чувствовала себя, как в раю, второй месяц считала новый образ жизни очень приятным, а на третий месяц ей стало скучно. Неделю она промучилась, мурлыкая песенку «Не знаю, куда девать время», после чего села писать детективную повесть. Она испытывала большое желание прочесть Джерри уже первые главы, но, к сожалению, он был занят репортажами о процессе Гауптманна. Когда она закончила повесть и дала почитать ее мужу, он уезжал в Вашингтон и только оттуда с энтузиазмом телеграфировал: «Браво, любимая!» Она хотела показать ему ответ из литературного агентства, куда послала рукопись, однако в это время Джерри находился во Флориде. Он вернулся очень уставший и, не успев ознакомиться с содержанием письма из агентства, получил распоряжение выехать в Ньюарк, где убили Датча Шульца. Спустя два дня Джерри лежал в больнице. Врачи поставили диагноз — воспаление легких.

Он прожил еще пять дней и в один из этих пяти дней пришел в себя настолько, что сумел выслушать письмо, в котором издатель предлагал издать книгу, расхваливал автора и приглашал к дальнейшему сотрудничеству. Джерри очень обрадовался. Мариан навсегда запомнила его радость и слова: «Это замечательно, любимая!» Потом он начал бредить.

Вернувшись с похорон, она обнаружила в почтовом ящике договор об издании книги и чек с авторским гонораром.

Последующие несколько лет выглядели в памяти Мариан, словно темное смазанное пятно. У нее не было ни цента. Раньше ее содержал Джерри. Гонорар за первую книгу позволил ликвидировать задолженность за домик на Лонг-Айленде и переехать в маленькую квартирку в Манхэттене. Уолда не хотела бросать детей. Мариан предложили место в редакции, где работал Джерри. Она поспешно согласилась. Вторую свою детективную повесть она писала вечерами и ночами, а когда у Уолды были выходные, стучала на машинке, прислушиваясь к тому, что происходит в детской, где в любую минуту кто-нибудь из детей мог проснуться и заплакать.

Сегодня все это казалось очень далеким. Последующие годы прошли без особых событий и почти не запомнились. Они оставили в памяти лишь несколько наиболее важных эпизодов. Уолда вышла замуж и, попросив прощения за свое дезертирство, оставила семью Карстерсов. Мариан потеряла работу в редакции. Дина переболела корью. Они переезжали несколько раз, прежде чем нашли этот домик. Десять лет, проведенных за пишущей машинкой.

Однако для этих троих детей стоило трудиться. Мариан прекрасно чувствовала себя в их обществе. Правда, они быстро растут. Скоро придет время, когда они оставят дом. У них начнется собственная жизнь. А она будет тогда пожилой женщиной, пишущей детективные повести на портативной машинке в каком-то гостиничном номере.

Мариан Карстерс встала, сказав себе: «Хватит этой ерунды!»

Если бы у нее было сегодня какое-нибудь приятное свидание… Если бы она поехала в город, к парикмахеру, косметичке, сделала маникюр, а потом в новом платье ждала звонка у входной двери… Если бы ей снова было двадцать лет…

Мариан медленно двинулась по дорожке вглубь сада. «Впрочем, у тебя есть свидание, — напомнила она себе. — Со страницей 245 новой повести. Советую тебе не опаздывать!»