Джеймс Чейз - С/С том 5. Миссия в Венецию. Парик мертвеца. Миссия в Сиену

— Огонька не найдется, приятель? — спросил он, подражая тягучей интонации негра.

Известный европейской и американской полиции под кличкой Черепаха, Симон Альскони расположился в кресле перед огнем: ноги на табуреточке, на коленях ангорский кот — воплощение домашнего уюта. Жирное смуглое лицо, мясистый нос, толстые губы, глубоко сидящие темные глаза — все это придавало гангстеру обманчиво простодушный и безобидный вид. На вид ему можно было дать пятьдесят лет, хотя на самом деле перевалило за шестьдесят. В толстых пальцах он, как обычно, держал сигарету, а другой рукой гладил шерстку неподвижно смотрящего в огонь кота.

Стоя перед боссом, Феликс рассказывал о приключении в парке. Феликс являлся правой рукой Альскони, который доверял ему и во многом на него полагался. И все же, входя в апартаменты босса, Феликс испытывал безотчетный страх.

— Так это Дон Миклем? — переспросил Альскони. — Странно…

— Вы его знаете? Крантор уверяет, что это один из самых богатых людей Англии.

— Конечно, знаю, — кивнул Альскони. — У него два миллиона фунтов стерлингов. Удивительно! — Он почесал пальцем кошачий нос. — И что вы с ним сделали?

— Посадил в подвал.

— Он был один?

Феликс надеялся, что босс не спросит об этом.

— С ним был еще один тип, но он удрал.

Альскони перестал гладить кота.

— Каким образом?

— Мы не знали, что Миклем не один. Вилли понял это только тогда, когда тот оказался в машине и включил двигатель.

Альскони посмотрел в огонь. Выглядел он по-прежнему благодушно, но пальцы его застыли в неподвижности. Феликс по опыту знал, что ни о чем хорошем это не говорит.

— Не следовало упускать его, — сказал наконец Альскони. — Надеюсь, ты примешь необходимые меры. Пока ничего страшного не случилось, хотя очень может быть, что тот парень уже обратился в полицию. Кажется, настал тот момент, которого я ждал. Ежегодные взятки полиции, пожертвования на нужды церкви и благотворительность… Интересно, кому теперь поверит полиция: мне или приятелю Миклема? Я предложу полиции сделать в доме обыск, даже потребую этого. А ты позаботишься, чтобы они никого не нашли. Понял?

— Да, — склонил голову Феликс.

Альскони внимательно посмотрел на него.

— Тебя не пугает визит полиции?

— Конечно, нет.

— Тогда все будет хорошо, — улыбнулся Альскони. — Тебе и Лорелли показываться им не обязательно. Она стала такой нервной… Подумает еще, что это крах всего нашего предприятия. Ты проследишь, чтобы она не потеряла головы?

— Да, — пообещал Феликс, чувствуя, как в его груди поселяется космический холод. — Лорелли — чудесная девушка, — быстро заговорил он. — Я знаю ее больше, чем ты. Она действительно сейчас нервничает: ее потрясла смерть малышки Пастеро, — Феликс старался говорить спокойно.

Альскони усмехнулся.

— Ну конечно, раз вы живете вместе, тебе может быть виднее, как лучше с ней поступить.

— Я отвечаю за нее, — ответил Феликс, чувствуя, как на лбу его выступает испарина.

Альскони поднял глаза.

— Так ты считаешь, мне не стоит говорить с ней? Возможно, ты прав: мужчина должен вести себя так, чтобы любовница знала свое место.

— Я беру это на себя, — сухо повторил Феликс.

— Пользуйся женщинами, Феликс, они созданы для того, чтобы доставлять удовольствие нам, мужчинам, поэтому не позволяй им помыкать собой. Я уже давно отказался от общения с этим гнусным племенем, но из прошлого знаю, что они способны мешать нам, сбивать с пути и приносить сплошные неприятности. Бабы удивительно устроены: своими тоненькими пальчиками берут нас за шкирку, и мы уже не в состоянии пикнуть.

Феликс помолчал.

— Но мы отвлеклись, — сказал Альскони после паузы. — Что говорит Миклем? Почему он оказался в саду?

— Он пока ничего не говорит: Карлос слегка помял его, и англичанин пока не приходил в сознание.

— Черный не был слишком грубым, надеюсь? Миклем очень известен в высоких сферах и кое-кем ценится на вес золота.

— Энгелъман осмотрел его: ничего страшного.

— Итак, он расспрашивал Педани о квартале Черепахи?

— Да, и еще о Дженда и Вага.

— Вот как? И почему его это все вдруг заинтересовало, не знаешь?

— Крантор говорит, что Миклем был большим другом Гвидо Ференци.

— Ах, вот оно что! Ты должен был сказать мне об этом раньше. Теперь ясно, почему Миклем сует нос в это дело. У него слишком много денег и слишком мало работы… Что ж, сейчас он в наших руках, и мы извлечем максимальную выгоду из этого положения. Завтра я повидаюсь с ним. А до тех пор мы выясним, где он живет и кто ему помогает. Полиция, конечно, нанесет нам визит, но это уже мое дело. — Он погрузил пальцы в мягкую кошачью шерсть и продолжал: — Крантор, если не ошибаюсь, оказался просто находкой для организации, а? Мне нравится, как он провел дело Ференци. Это человек без предрассудков, как раз то, что мне нравится. — Взгляд его глубоко посаженных глаз остановился на Феликсе. — Ты ведешь здесь легкую, безбедную жизнь. Надеюсь, это тебя не разнежило, ты ведь знаком с трудностями, и у тебя репутация отчаянного парня. Хотелось бы, что бы два года, которые ты провел здесь, не испортили твою репутацию.