Джеймс Чейз - С/С том 8. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее

— Мистер Джемисон, боюсь, у меня для вас плохие новости… очень плохие, сэр… — Голос старого слуги дрожал.

— В чем дело, Смит?! Да говорите же! — прорычал Джемисон, нисколько не сомневаясь насчет того, что он сейчас услышит.

— Боюсь, что миссис Шеннон похитили, сэр. Все на это указывает.

— Похитили?! — Сердце Джемисона дернулось и застучало, как паровой молот. Что он несет, этот старый дурень? Может, это оборот речи, эвфемизм, вроде «отошла» или «усопла»?

— Похитили?! О чем вы говорите, Сэм?

— Разрешите, сэр, я расскажу все по порядку.

— Да говорите же, ради Бога!

— Сэр, миссис Джемисон, как обычно по утрам, поехала в церковь. Конкин видел, как она уезжала, он смотрел, пока машина не скрылась из ввду. В половине девятого Конкин обнаружил метрах в ста от ворот припаркованную машину миссис Джемисон, но самой хозяйки внутри не оказалось Конкин позвонил мне из автомата, и я немедленно прибежал. Мы осмотрели машину и нашли записку, зажатую между «дворником» и ветровым стеклом.

— Прочтите ее! — приказал Джемисон.

— Да, сэр. Вот что там написано: «Джемисон, ваша жена похищена. Если хотите видеть ее в живых, не делайте никаких сообщений в полицию и прессу. Не предпринимайте вообще никаких шагов. Мы свяжемся с вами в десять вечера». Это все, сэр, — завершил Смит хриплым голосом.

Джемисон не был бы Джемисоном, если бы его тренированный мозг не умел за долю секунды оценить любое, самое неожиданное и крутое изменение ситуации и принять быстрое и верное решение.

— Смит, поступайте, как сказано в записке, ничего не предпринимайте. Ясно? Машину Шеннон отгоните в гараж. Ждите моего возвращения. Постараюсь успеть на рейс в 11.30. Пусть Конкин встретит меня в аэропорту.

Времени оставалось в обрез, и Джемисон заметался. Он быстро напялил одежду, игнорируя душ и бритье. Возможность привести мысли в порядок появилась, только когда самолет на Майами был уже в воздухе. Джемисон постарался трезво оценить ситуацию.

Во-первых, он понял, что его одурачили.

Кулаки его сжались. Убить мало паскуду! Никому нельзя доверять! Киднеппинг! Ясное дело, эта сволочь теперь такую цену заломит!.. Ладно, любые деньги уплачу, лишь бы от нее избавиться. Во-вторых… Э-э, да чего там — все ясно…

Стюардесса принесла кофе. Шерман отпивал маленькими глоточками горячую жидкость, а на лице гуляла мрачная ухмылка.

«Джемисон, — говорил он сам себе, — тебя обвели, как сопляка. Но, мистер Клинг, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Я вам, ублюдки, покажу, кто такой Джемисон! И ты это запомнишь, Клинг, и ты, Лукан-слизняк… Не знаете вы, подонки, кого решили кинуть».

Он вспомнил о Тарнии. Да, в Рим пока звонить рановато.

Затем в памяти всплыло содержимое записки, оставленной похитителями.

«…Если хотите видеть ее в живых, не делайте никаких сообщений в полицию…»

Вот уж чего он точно не хочет, так это видеть ее в живых. Тем не менее в полицию пока что сообщать не стоит. Во-первых, никакой гарантии, что они выполнят свою угрозу, даже если он информирует полицию. Во-вторых, следовало сначала узнать, какой выкуп потребует эта сволочь Клинг. Так… теперь Конкин и Смит. Их нужно будет убедить помалкивать… заставить поверить, что он, Джемисон, знает, что делает. Они хоть и глупы, но преданы Шеннон.

Он попросил стюардессу принести еще кофе и продолжал напряженно размышлять, пока самолет мчался в облачных просторах к Майами.

Лепски сидел за письменным столом, с тоской наблюдая за стрелками часов. Еще десять минут — и его дежурство закончится.

С утра он обещал Кэррол увеселительную программу на этот вечер: сначала кино, потом ужин в ресторане. И что женщины находят в кино и ресторанах? Не лучше ли телевизор и домашний ужин? Но это были мысли бесполезные, хотя и привычные. Так уж устроены эти существа, говорил он сам себе со вздохом.

Лепски рассеянно листал журнал комиксов, когда резко и неожиданно прозвучал телефонный звонок. Лепски неохотно поднял трубку.

— Это Чарли говорит, — раздался в трубке знакомый голос. — Тут пришел один парень и жаждет видеть вашего самого лучшего детектива. Я сразу же о тебе подумал, Том. Хочешь с ним пообщаться?

Лепски глянул на часы. 18.00. Рабочий день закончился.

— Что ему надо?

— Говорит, что хочет сделать очень важное сообщение, но, повторяю, желает сделать это лишь в присутствии лучшего детектива. Так что, впустить?

— Ну, раз ему нужен самый лучший детектив, то пусть войдет.

В комнату вошел упитанный, хорошо одетый подросток лет десяти-одиннадцати.