Джеймс Чейз - С/С том 8. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее

Немного поразмыслив, Лаки вылез из-под одеяла, достал телефонную книжку и, найдя номер телефона Клинга, позвонил.

Шеннон Джемисон тихо сказала:

— Доктор уверяет, что у нас может быть ребенок.

Джемисон рассеянно оглядывал роскошно обставленную комнату. Все эти разговоры ему давно осточертели, и он думал о Тарнии.

— Извини, Шеннон, — хрипло проговорил он, — я хочу, чтобы мы наконец разошлись.

— Но, Шерман, мы уже много раз говорили о разводе. Это невозможно. Давай не будем к этому возвращаться.

— Мне нужен сын, — хрипло ответил он.

— У тебя есть другая женщина?

— Да, и поэтому я настаиваю на разводе.

— Мне очень жаль, Шерман. Тебе уже около пятидесяти. В таком возрасте мог бы и остепениться. Я была тебе верной женой. Если хочешь, можем жить врозь, я не возражаю. Но развод противоречит моим религиозным убеждениям.

— Ко всем чертям твоего бога, твою паскудную религию и твои религиозные убеждения! Мне нужен развод!

— Нет! Живи с кем хочешь и где хочешь, но развода я тебе не дам.

— Это твое последнее слово?

— Да, Шерман. Пойдем-ка лучше спать, может быть, нам повезет. Давай постараемся.

— Спать с тобой?! Да я тебя видеть не могу…

После длинной паузы Шеннон повернулась и пошла к двери спальни.

— Если хочешь, можешь прийти, — сказала она мягко. — Я буду молиться за нас обоих.

Закрылась дверь, прозвучали и затихли легкие шаги по ступеням лестницы, ведущей на второй этаж.

И в тишине комнаты Джемисон сказал негромко и с угрюмой решимостью:

— Что ж, безмозглая, бесплодная сучка, помолись. Смертный приговор себе ты уже подписала.

Эрни Клинг был поразительно похож на известного киноактера Марвина Ли, так что часто к нему подходили смущенные женщины и робко просили автограф. На что Клинг неизменно отвечал:

— Я подписываю только чеки, — и шел дальше, грубо расталкивая незадачливых поклонниц киноискусства.

Жизнь он вел сибаритскую. На окраине Вашингтона приобрел небольшую квартирку и обставил ее с выспренной роскошью — в соответствие со своими вкусами. Это было логово вечно голодного, смертельно опасного тигра, постоянно помышлявшего об очередном убийстве. Он работал на мафию, выполнял ее заказы, но в своем лесу не охотился. Время от времени он получал инструкции отправиться куда-нибудь в Мексику или Канаду, или в еще более экзотическое место и там отыскать свою жертву или подождать ее появления. За многие годы работы исполнителем смертельных приговоров он создал себе репутацию надежного и высокопрофессионального специалиста. Работал безупречно, следов не оставлял. Когда мафиози долго молчали, не брезговал левой работенкой и выполнял заказы частных лиц — помогал кому-нибудь избавиться от докучливого шантажиста или освобождал богатую матрону от осточертевшего мужа…

Такса Клинга была стабильной — сто тысяч баксов плюс накладные расходы. При норме три-четыре жмурика в год он мог позволить себе жить так, как ему нравилось. Деньги Клинг тратил на кабаки и шмотки. Женщины его интересовали мало. В очень редких случаях он с ними все же встречался, но делал это с помощью специального бюро и свидания устраивал в отелях, а не дома.

Несколько месяцев назад он был озабочен тем, чтобы подыскать себе экономку и прислугу для стряпни и ведения хозяйства. В таком вот задумчивом состоянии он повстречал Нго Ви — голодного паренька-вьетнамца в истлевшей рубахе и залатанных, линялых джинсах. Парень обратился к нему с протянутой рукой, сказал, что три дня не ел. Он был среднего роста, худой, как щепка, с большими испуганными глазами.

Клинг сразу же нашел решение, оказавшееся впоследствии лучшим из тех, что он когда-либо принимал. Он завел Нго в небольшой вьетнамский ресторанчик, заказал еду, и пока тот насыщался с жадностью оголодавшего волчонка, Клинг, не произнося ни слова, курил, изучая Нго своими серыми пытливыми глазами.

Наконец, насытившись, Нго отвалился от стола и извиняющимся тоном произнес:

— Спасибо, сэр, вы очень добры. Не подумайте, что я какой-нибудь бродяга. Просто никак не могу найти работу.

— Расскажи о себе.

История была простой и короткой. Отец парня, сержант американской армии, сгинул без следа, как только узнал, что мать Нго забеременела. Средства к существованию она добывала, продавая горячие пирожки на улицах Сайгона. Потом вместе с потоком беженцев попала в Штаты. К тому времени Нго исполнилось шестнадцать. Некий американский священник научил его читать и писать по-английски. Мать нашла себе работу в какой-то вьетнамской прачечной, Нго же никому не был нужен. Ничего не сказав матери, он ушел из дома — ее заработка не хватало на двоих. Через три дня, потеряв всякую надежду отыскать работу, он натолкнулся на Клинта.