Николай Аникин - Наркомэр

Через пятнадцать минут они сидели в кабинете старшего онера и пили кофе.

— Как здоровье Чекиста?

— Жив пока. Немного отошел. На женский пол теперь заглядывается.

— Значит, в силе? Ну и замечательно. Пусть живет. Еще пригодится его талант. Я что к тебе пришел… Вопрос у меня к тебе. Знаю, что работаете против таких, как я. Но скажи мне: а как ты поступишь, если подозрения заслуживает не кто-нибудь, а начальник управления? Тогда как?

— Ну и задал ты вопрос. Натурально и просто. Отношение как ко всякому. Одних обвинений, конечно, недостаточно. Нужны, ты же знаешь, доказательства. Но и этого мало. Требуется еще и политическая воля, чтобы что-то решать. Зря ты критиковать его вздумал. Теперь жизни не будет тебе. За больное место задел…

Действительно, было такое дело. Недавно состоялось совместное заседание следственных работников и оперативных уполномоченных уголовного розыска и службы борьбы с экономическими преступлениями. Рассматривался вопрос взаимодействия. Его рассматривают всякий раз, как только жареный петух начинает клевать в седалище. Ругают друг друга за плохую помощь. Однако в последующем все остается на прежних местах. Вот и на этот раз. Заместитель начальника УВД, он же начальник криминальной милиции, непроизвольно «поехал» в сторону следственных подразделений. Хреново работают, одним словом. Оперативники тащат им на блюдечке, а «следаки» отпускают за недоказанностью. Отпускают на свободу тех, по ком не то что камеры, стволы рыдают.

Обыкновенный подлый выпад. Но попробуйте докажите, что это не так.

Синицына всегда бесил подобный подход. Какие могут быть вообще дела, если доказательств никаких. Возьмут пацана, стукнут ему по почкам, он колется. А потом отказывается от ранее данных показаний. Беспредел. Это никому не нужно. Тем более следствию. Поэтому и отпускают задержанных. Это всем известно. Об этом Синицын и сказал. Сказал, встав с места, но его вдруг притянули за уши. Иди на трибуну и говори оттуда, чего с места глотку драть.

Синицын вышел, но сказать, что он думал, ему не дали, устроив перекрестный допрос. Ему задавали вопросы и требовали быстрого ответа. Однако он не руководитель подразделения и не может отвечать за всех. Экзекуция продолжалась минут пять, пока майор вдруг не понял, что из него делают дурачка. И он решился.

— Уважаемые члены коллегии, — начал он сухим голосом. — Все, что вы мне пытались здесь внушить, не имеет для меня принципиального значения. Все принципы, какие требуются следственному работнику, изложены в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации. На мой взгляд, я в полной мере этим принципам следую. Было бы хорошо, если бы им следовал каждый сотрудник милиции. Не инструкции, изданной в министерстве, а именно закону. Не буду многословен, потому что понимаю: мне не дадут сказать. Скажу лишь одно, что этим принципам не следуют даже наши высокопоставленные работники управления, вы сами, члены коллегии. Разве не так? Недавно меня предупредили о неполном служебном соответствии. Но за что, собственно? За утерю якобы, как сказано в приказе начальника УВД, вещественного доказательства, а также предвзятое отношение к ведению следствия по факту обнаружения трупов. Следствие коснулось лишь имени одного крутого директора, который заведует овощной базой. И мне сразу попытались заклеить рот…

— Кто конкретно?! — крикнул с места начальник управления.

— Это очевидно. — Синицын смотрел в потолок.

— Назовите фамилию!

— Вы, товарищ полковник. И вообще я не понимаю вашего поведения. Вы словно бы заинтересованы в том, чтобы следствие по факту обнаружения фрагментов скелета зашло в тупик. То же относится и к делу по факту наезда джипа на стену нашего здания. Но это не так важно. Подобных дел хоть пруд пруди. Наиболее важным, считаю, является факт появления в нашем регионе нового вида «товара» — это психотропные лекарственные препараты, продаваемые через аптеки, а также ликероводочная продукция, прикрытая под аптечные этикетки. Кто обязан организовать работу в этом направлении, уважаемые члены коллегии? Уверен, что это обязанность первого руководителя управления. Но тем ли он занят делом?

Президиум молчал, повесив носы и нюхая воздух. Казалось, кто-то его неожиданно испортил. Только что дышалось легко, и вдруг откуда-то потянуло…

После заседания прошло несколько дней, но еще чувствовался накал страстей…

— Значит, говоришь, за больное место задел всех? — следователь Синицын глядел в глаза Шилову. — А ведь твой брат, депутат Шилов, о том же говорит в городской думе. Ты разве с ним не согласен? Ты же видишь, что творится у нас.