Николай Аникин - Наркомэр

— Эти, что на складе сидели… Развязались!

— Ушли?

— Если бы просто ушли. Напились. Там же коробка с коньяком стояла. В общем, развязали одного, по-видимому, зубами. А он потом других. Вдребезги уходились. И сидят вдоль полок — песни поют: «Черный ворон, черный ворон, ты не вейся, я не твой…» Прокурор вначале услышал звук из-за двери. «У вас что там, — говорит, — хор имени Пятницкого?» Дверь открыли, он и давай хохотать. «Никогда, — говорит, — подобного не встречал…»

Михалыч слушал, склонив голову. В кармане у него пропищал мобильник.

— Слушаю, Кожемякин… Понял. Лежит в кустах. Иванов рядом. Он доведет дело до конца. Согласен, пора. По отдельности… Из дамского пистолета стрелял. Изымут сейчас. Я ничего не трогал. Передай Бутылочкину, чтобы уходил и что я свяжусь с ним. Спасибо и пока…

Он встал и подошел к Резиденту. Наверняка в Пригородном есть ветеринар.

— Прощай, Лешка… Удастся ли вновь свидеться…

Иванов стоял в растерянности. На его плечи ложилась большая ответственность.

— Дальше все должно идти официально. Терпи. Не поддавайся соблазнам. И будь счастлив, Леша. В справке будет отражено твое участие. Из тебя вышел бы хороший начальник…

— Но я и так начальник…

— Управления внутренних дел, — добавил Михалыч. — И не тоскуй. Как-нибудь встретимся… На шашлыках, может быть. Не обращай на меня внимания, если я вдруг тебя не узнаю. Договорились? Тогда прощай… И за этим посмотри, чтобы звери не растащили.

Они обнялись. Михалыч взял за повод коня и повел в сторону Пригородного.

«Зачем ему туда надо? — подумал Иванов. — Может, еще какие-то дела? Ветеринары и в городе имеются…»

Михалыч наконец поднялся в гору и сел в седло. Иванов все смотрел ему вслед. Вовремя пришел Иванов из отпуска — как раз в крутую разборку попал.

Рядом скрипнула тормозами оперативная машина его же отдела.

— Вызывали, товарищ подполковник?

— Да. Пришлось самому выезжать. Граждане сообщили: «Труп лежит в кустах. И пистолет в руках». Подъехал, а у него… Сами видите. Топором, наверно. И, главное, никто не знает, кто его мог…

— Да это же Рябоконь. Тот самый, который из овощехранилища удрал. За ним еще этот… на коне рванул. А потом вы следом за ними…

— Да? Неужели тот самый? Нисколько не походит… Никогда бы не подумал… Он же на мотоцикле на водном уехал!

— Он самый…

— Оформляйте тогда. А я на базу…

Он хлопнул дверью и уехал.

Жирные коты, долгое время стоявшие у власти, сидели теперь в закрытых помещениях. Иванов не сомневался, что дело будет доведено до конца. Ведь изъято большое количество наркотиков. По существу, обнаружен подпольный завод по производству «дури», а также сомнительных «аптечных лекарств». Данный факт получит общественную огласку. В его расследовании примет участие не только прокуратура, но и ФСБ. Главное сделано. Дело за малым.

Полковник Кожемякин приехал в Пригородный и с огромным трудом разыскал ветеринара. Тот жил на противоположном краю поселка. Еще большего труда стоило поднять его на ноги: труженик накануне сделал подряд несколько операций «владельцам скота» и был невменяем. Кажется, он пил больше, чем ветеринар из поселка Матросовка. Тот тоже не просыхал.

— Не могу, — куражился ветеринар. — Видишь, руки трясутся.

— Я уплачу…

— Не в этом дело! Как вы не понимаете?! — начинал огрызаться специалист. — Дело даже не в деньгах. Не могу!

Последнюю фразу он выкрикнул и потянул на себя дверь.

— А вот это ты видел? — Михалыч терял терпение. — Я пришибу тебя… ввиду крайней необходимости. Бери инструмент и выползай…

Кожемякин потянул из-за спины ствол «израильтянина». Холодное оружие он привязал к седлу, обвязав брезентом, чтобы не бросалось в глаза, а погоны с фуражкой положил в вещмешок.

Ветеринар только теперь заметил ствол глушителя. Весомый аргумент. Так бы сразу и сказали.

Оглядываясь на Михалыча, взял коробку и поспешил к выходу. Домашние у ветеринара вовсю спали.

— Где он у тебя? — спросил врач. — Ох он какой. Красавец. И что мы у него имеем?

— Пулевое ранение…

Врач приблизился к Резиденту.

— Придется завести в станок. Чтобы не лягнул…

Врач взял в руки поводья и, заведя лошадь в узкий деревянный проход из толстых жердей, задвинул позади толстой доской.

— Плесни-ка, — он протянул Михалычу бутылек и подставил руки. — Все равно его пить нельзя — только руки обрабатывать… — И обтер пальцы ватой.

Игла вошла рядом с пулевым отверстием. Потом еще несколько раз вокруг. Резидент лишь прядал ушами. Врач вводил обезболивающее средство.