Николай Аникин - Наркомэр

— Зря ты его пожалел, — сказал Леонидов. — Паршивая овца может испортить всю отару.

«Испортить стадо может не только овца, но и пастух. Особенно неопытный…» — подумал Кожемякин. Он не хотел брать грех на душу.

Группа по одному вышла из тоннеля и в полный рост, уже не скрываясь за вентиляционными трубами, пошла вдоль складов и завернула за угол. На проходной находился Бутылочкин. Иванов остался на первом этаже в конторе. Он вырубит при необходимости свет по всей территории. С Михалычем шли Леонидов и Коркин. Впереди их ожидал еще один пост. Вышка. Точка, имеющая повышенную огневую мощь.

Резидент прятался за копной. Михалыч взял его за поводок и повел за собой, чтобы не бегать потом в его поисках.

Михалыч приблизился к концу здания и нажал кнопку вызова рации. Иванов ответил.

— Как обстановка?

— Тишина. Но мне кажется, они развязались там. Этот, который без кляпа был…

— Оставайся на связи. Находись рядом с ними. Но смотри, чтобы дверь не защелкнулась… в конторе. Подопри кирпичом… Будут орать — припугни. Мы не дадим им больше возможности на этот раз… до связи.

Гостевой домик стоял как на ладони. Он сиял изнутри многочисленными огнями. Свет горел на веранде. Вдоль асфальтовой дорожки блистали белые стеклянные шары. Лишь вдоль бетонного забора собралась кромешная тьма. Там тянулись полоса кустов вдоль стен и асфальтовая дорога. Туда еще не добрались руки хозяина. Зато там стоят телекамеры. Осталось лишь протянуть электрический кабель, чтобы подключить освещение.

Кустами, вдоль ограждения они подошли вплотную к вышке. Это и не вышка даже, а, возможно, приличных размеров «голубятня». Разворотить бы ее из гранатомета, но нельзя. Шум раньше времени поднимется. Народ из парной вывалит. Голый. В пене и соплях пьяных. Попробуй таких удержи, скользких. Рукавицами если ловить, сшитыми из наждачной шкурки.

Двое наверху молчали. Там любовались ночной природой — гостевым домом, болотом за бетонным забором, бесконечным каналом и багровой луной. В гостевом доме ничем посторонним не любовались. Там любовались только собой. Каждый из присутствующих видел теперь только себя. Да еще, может быть, иногда Шуру Хромового.

Окна в «голубятне» распахнуты. Жарко, несмотря на прошедший вчера дождь. В кустах раздалось отчетливое фырканье. Затем отвратительный кошачий голос вдруг заявил о себе. Голос страдал. Он звал к себе друга. Или подругу. Голос настойчивый. Душу выворачивает наизнанку.

— Брысь, зараза! — выглядывает из окна охранник.

— Дай я ее из рогатки.

— Не видно там ни хрена. Из пистолета разве…

— Да ты чо, охренел?! Эти щас сбегутся! Возьми вон половинку да шибани.

Охранник поднял из-под электрического «козла» половинку кирпича и вышел на площадку перед дверью. Прицелился и запустил камень в кусты. Там раздалось недовольное фырчанье. И в ту же секунду с другой стороны раздался более мерзкий голос. Они словно сговорились. На нервах решили играть.

— Бери дубинку. Пошли вниз. Заманали эти коты. Да оставь ты автомат! Кто его там утащит!

И охранники пошли вниз. Стальная вышка на железных ногах колыхалась под их шагами. Пригнувшись, они полезли по кустам к забору. Занесли над собой дубинки и обомлели. Среди листвы, рядом почти стоят сразу несколько человек. Обиднее всего, что стволы их пушек смотрят прямо в лицо.

— Не двигаться, — приказал человек в форме.

Но они и не думают шевелиться.

— Руки на стену, ноги шире плеч…

Им с силой раздвинули ноги. Быстрые руки побежали по телу — от спины до задницы и еще ниже. Щупают ботинки. Выворачивают наизнанку карманы. Пусто. Там и не должно ничего быть. Оружие осталось наверху. Слава богу. Живых, может, не было бы уже.

— Руки. Пасть…

Носоглотка учуяла запах и привкус травы. Сеном, суки, заткнули…

— Вперед!

Охранников повели в сторону от вышки, кустами, пока не достигли хранилища. Там перешли на другую сторону и вскоре оказались у стальной двери. Открыли склад: «военнопленные» сидели по углам, отворачивая физиономии.

— Повернулись все сюда. Кто вынул кляпы?

Молчат. Известно кто. Тот, у кого рот оказался свободный.

— Может, вы хотите совершить геройский поступок? Не советую. Пока что к вам нет претензий. Так что сидите и помалкивайте. Договорились? Согласны?

Конечно, они согласны. Жить всем хочется. Но при удобном случае компания либо уйдет, либо подаст сигнал. Все зависит от успеха другой стороны.

— Еще раз предупреждаю, — строжится полковник. — Пуля дура, а жизнь у вас одна.