Александр Ралот - Дело о картине НХ

– Человек её изготовивший имеет свой почерк, если хочешь – своё фирменное клеймо. Однако я сразу тебя разочарую, автор сего шедевра холодного оружия, точно такого, каким был убит бедняга Алейников, умер давным-давно. Его убили примерно такой же заточкой, но сей факт отношения к нашему делу не имеет. Заточек, подобно этой, наш «усто» изготовил, за свой недолгий век – не мало. Все их отследить не возможно. Наличие у вора такой штуковины служит как – бы удостоверением. Предъявитель сего вхож к людям высокого полёта Поэтому, просто так, без большой надобности эту «пику» в ход не пускают и тем более не оставляют как улику.

Марго внимательно слушала собеседника, благо интернет не рвался и изображение на мониторе, было вполне приличным.

– Силуянов, следовательно, выходит, что

пошедший на «мокрое дело» и оставивший «пику», в теле своей жертвы, как бы давал сигнал кому-то, что либо очередь за ним, либо кому-то надо молчать иначе, «пика» придёт и к нему. «Чёрная метка» – получается или я в чем-то ошибаюсь?

– Марго, да, что бы ты ошиблась, быть такого не может, ну разве, что один единственный раз.

– Это когда же? – С вызовом спросила женщина.

– Когда со мной связалась – улыбнулся олигарх.

Внизу экрана замигала зелёная точка, означающая, что поступили очередные сообщения. Марго не отключая видео связи, открыла их.

Копия результатов экспертизы картин старых мастеров из Новогреческого музея сообщала, что ещё четыре из них являются копиями, сделанными ориентировочно в период с 1960 по 1065 годы.

Второе сообщение было от Хельги и Таисии. Молодые сотрудницы сыскного бюро сообщали, что у директора музея Кравчука имеется сын, Леонид, прописан в городе Москве, однако по месту прописки практически не проживает. Тут же была

копия документа из наркодиспансера, согласно которой Кравчук Леонид Олегович неоднократно лечился от наркотической зависимости.

Закончив читать эти сообщения, Марго обратилась к Силуянову.

– Как ты считаешь, мог ли этот Кравчук – младший провернуть аферу с картинами и убить художника.

– На счёт картин, вполне возможно, это я допускаю, а вот заточкой – человека. Тут, дорогая моя, сноровка должна быть, навык, так сказать. Наркоману это вряд ли под силу.

– А нанять убийцу мог?

– Королева, ты хочешь услышать от меня ответ, который и сама знаешь. Убийцу он нанять, наверное, мог, но не такого «козырного». На мой взгляд, именно Алейникова убили, что бы метку этому сыночку показать. Мне кажется, что и ты такое, вполне допускаешь.

Как ни уговаривал Половинкин «безымянного сотрудника» «конторы», разрешить ему сфотографировать, или хотя бы переписать кое-какие данные из папок, лежащих на столе, ничего не вышло.

– Не положено, запрещено, секретно. Других слов молодой служака не знал. Пришлось частному сыщику запоминать всю информацию. А её было не мало.

Иорданец – ваххабит, по кличке «Акрам», представитель террористической организации «Хаарам», организовал доставку сильнодействующих наркотиков в нашу страну. Но продажей дурмана не ограничивался. Его целью был «Газават» – священная война, в которой, как известно все средства хороши. Так уж случилось, что его бизнес интересы пересеклись с местными поставщиками наркотиков, которые никаких идейных взглядов не придерживались, за исключением поклонения «золотому тельцу». Наркодилеры поначалу решили просто уничтожить конкурента, но все их попытки закончились ничем.

Проникнуть в среду ваххабитов, было практически не возможно. Тогда по совету, одного из бывших «воров в законе» они слили имеющуюся информацию в компетентные органы. Увы, как это часто бывает, пословица – «не рой яму другому», оказалась права. В результате, на долгие сроки сели они сами. А некоторые, не сели совсем, они легли и легли навсегда. Однако и «Хаарам» понёс значительные потери, наиболее ощутимой была

потеря канала поступления валюты. Временно, но «Акрам» остался без денег. Умный, образованный, закончивший не один европейский университет иорданец придумал схему быстрого обогащения. Вечно просящий дозу, сын директора районного художественного музея, был у него на постоянном крючке.

Младшего Кравчука искали все. Местная полиция, сотрудники наследственного комитета, люди Силуянова, все без толку. Леонида не было нигде.

Отец не находил себе места, он расхаживал взад и вперёд по кабинету следователя, не зная куда деть переставшие слушать руки. В который раз он пересказывал одно и тоже. Как, обнаружил в семейном тайнике, отсутствие одной картины, а именно «Портрета неизвестной дамы». В далёком 1962 году, он сам, будучи молодым сотрудником Новореченского музея удачно поменял, подлинники на изготовленные для общепита копии. Уже тогда он предполагал, что настанет время и эти картины обеспечат ему и его детям безбедное существование. И вот это время настало.