Салла Симукка - Белый, как снег

– Ответь честно, Белоснежка, – сказал он.

– Давай.

– Как часто ты задумываешься о том, что ты прекрасна?

Белоснежка немного помолчала.

– Честно? Никогда.

Это было правдой. Ей так часто, так много лет кричали, что она уродина, – и она смирилась с этим. Иногда Белоснежка сама думала о том, что уродлива. Она думала, что в этом и кроется причина ее бед. Что она настолько уродлива, что ее мучительницы просто не могли не плевать ей в лицо, не бить ее. От ее внешнего вида их настолько тошнило, что они не могли сдержаться. Потом уже она поняла, что не в этом дело.

После этого Белоснежка начала думать, что она не то чтобы уродина, а просто никакая. Поэтому безразлично, как она выглядит. Ее не интересовало то, что в чьих-то глазах она может быть красива. До тех пор, пока не встретила Огонька.

– Я немного побаивался этого, – произнес он. – Того, что скажу тебе, что в тебе все прекрасно.

Он выдал это серьезно и даже официально. Белоснежке стало смешно.

Огонек поднял руки и нежно погладил пальцами пробор в ее волосах.

– Твой лоб. У тебя такой лоб, по которому видно, что за ним кроется множество мыслей.

Его ласковые пальцы продолжили путь к бровям.

– Твои брови и глаза, они образуют единое целое. У тебя ясные глаза совершенной формы. И такой пронзительный взгляд, что я запутался в словах, когда впервые тебя увидел.

Сердце Белоснежки начало бешено колотиться, на ресницах блеснули слезы. Слова Огонька ласкали ее так же, как его пальцы. Они находили в ее душе места, которые можно ласкать и гладить.

Прикосновение к щеке. Легкое как перышко.

– Дуга подбородка. Одновременно изящная и сильная.

Его пальцы ласкали ее губы. Эти прикосновения, казалось, охватывали все тело. Низ живота. Ниже.

– Твои губы… У тебя самые прекрасные губы, которые я когда-либо видел. И самые мягкие, которые когда-либо целовал.

Белоснежке хотелось, чтобы он поцеловал ее прямо сейчас, но Огонек лишь продолжил движения пальцами к шее, вдоль ключиц.

– Невероятно красивые шея и затылок. И переход от шеи к плечам. А твои ключицы – как крылья птицы.

Дыхание Белоснежки усилилось. Она была удивлена тому, как близко, рука к руке, идут рядом умиление и желание. Пока слова Огонька вызывали в ней удивление, волнение и благодарность, его прикосновения были ей жизненно необходимы. Кто-то видит ее прекрасной. Кто-то видит ее такой, какой не видел никто другой. Ей было от этого мучительно хорошо.

Руки Огонька опускались ниже. Его дыхание тоже сбилось, и он прошептал ей на самое ухо:

– Твоя грудь…

Потом слова иссякли. Рассказ продолжили прикосновения.

У них была еще другая игра. Она называлась «Карты сокровищ». Точнее, у нее были две версии: душевная и физическая.

Правила душевной карты были такими: ее создатель пишет на бумаге слова или рисует картинки, в которых для него есть какой-то смысл, какая-то связь с реальной жизнью. Между ними идут тропинки. Смотрящий на карту может выбрать, по какой из них он пойдет. Создатель карты, в свою очередь, рассказывает, как связаны между собою предметы, соединенные этой тропинкой, и какая история стои ́ т за ними.

Так, кусочек за кусочком, Белоснежка и Огонек узнавали друг о друге все больше и больше. Страхи, сны, мечты. Тайны, о которых они никогда и никому больше не рассказывали. Желания, которые слишком хрупки, чтобы озвучивать их.

Душевная «Карта сокровищ» открывала потайные ящики, которые до этого были закрыты. Белоснежка и Огонек давали друг другу ключи от них: на, открывай, я тебе верю.

Физическая «Карта сокровищ» тоже составлялась на основе доверия. Создатель карты рисовал свое тело и обозначал объекты, с которыми нужно было что-то сделать. Смотрящий на карту должен был выбрать, в каком порядке идти от объекта к объекту и сколько раз. Создатель карты всегда рассказывал после выбора смотрящего, как он хочет, чтобы поступили с объектом – прикоснулись, поцеловали, укусили или просто посмотрели. Смотрящий на карту должен был выполнить все эти желания.

«Карты сокровищ» не были самоцелью. Всего лишь нежная игра, которую можно было прекратить в любой момент. Можно было по желанию отбросить в сторону буквы и картинки и сосредоточиться на том, как одни ситуации приводят к другим – непринужденно, сами по себе.

Было время, когда между Белоснежкой и Огоньком все было правильно, ясно, хорошо и естественно. Она потом часто видела это во сне. И каждый раз пробуждение казалось насильственным и несправедливым.