Мишель Бюсси - Самолет без нее

Марк против собственной воли взял книгу, открыл ее и начал перелистывать страницы. Руки у него дрожали.

Она и правда чокнутая.

МЕНЯ ЗОВУТ: Лиза-Роза.

МОИ ДРУГИЕ ИМЕНА: Вероника, Матильда, Мальвина.

МОЕГО ПАПУ ЗОВУТ: Александр.

МОЮ МАМУ ЗОВУТ: Вероника.

Я РОДИЛАСЬ: 27 сентября 1980 года в Стамбуле (Турция).

Дальше шли другие подробности, одна хуже другой. Все вместе производило зловещее впечатление.

МОЙ ДОМ: фотография «Розария».

МОЯ КОМНАТА: детский рисунок, изображающий комнату, в которой сейчас находился Марк; очевидно, рисовала Мальвина, когда была маленькой.

МОЮ ЛЮБИМУЮ ИГРУШКУ ЗОВУТ: Банджо.

МОЮ ЛЮБИМУЮ ПОДРУГУ ЗОВУТ: Мальвина. Это моя сестра.

Марк в замешательстве листал страницу за страницей. Перед ним открывалась фантасмагоричная картина выдуманной жизни.

МОЯ РУКА: отпечаток ладошки, видимо, вымазанной краской. Чьей?

МОЙ ЛЮБИМЫЙ ЦВЕТ: голубой.

ЧТО Я БОЛЬШЕ ВСЕГО ЛЮБЛЮ ДЕЛАТЬ: слушать музыку.

Страницы плясали под пальцами Марка.

МОЙ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ: фотография Лили, вырезанная из журнала («Пари Матч»?) и грубо вклеенная в другую, запечатлевшую семейство Карвилей за столом; посреди стола — торт со свечами, тоже откуда-то вырезанный и приклеенный.

МОИ ПЕРВЫЕ КАНИКУЛЫ: та же самая фотография Лили, но помещенная на фотографию, изображавшую поросший цветами горный луг. Рядом — счастливо улыбающаяся Мальвина. Ей на снимке лет восемь — цветы доходят ей почти до пояса.

Марк захлопнул альбом. «Все, с него хватит. Еще чуть-чуть — и голова взорвется от боли». Мальвина заметила, что с ним что-то не так, и вырвала у него из рук книгу.

— Посмотрел? Ладно, давай сюда. Я ее уберу.

Матильда де Карвиль смотрела из окна гостиной, как Марк быстрым шагом удаляется от дома.

Он почти бежал.

Эта паршивка Мальвина все-таки заманила его в ту комнату. Показывала игрушки и прочее. А деда бросила в парке, посреди лужайки, как девочка в осенний день забывает на прогулке кукольную коляску, чтобы весной найти ее ржавой и покрытой плесенью.

— Так ему и надо! — прошептала себе под нос Матильда де Карвиль.

Марк уже добрался до выхода из «Розария». Матильда улыбнулась. Он спешит в Дьепп, к бабушке, сгорая от нетерпения вскрыть конверт и боясь ослушаться ее. Бедный Марк. Остается лишь надеяться, что результаты анализа ДНК не слишком его разочаруют.

Марк открыл калитку и пропал из видимости, растворившись на фоне зеленой листвы соседних имений.

Матильда задумчиво расхаживала по комнате. Она далеко не все сказала Марку. Например, она умолчала о том, что Гран-Дюк звонил ей вечером того дня, когда Лили исполнилось восемнадцать лет, чтобы сообщить о своем последнем открытии. Этот телефонный звонок менял все. Гран-Дюк утверждал, что докопался до истины. Каким образом? Очень просто! Посмотрев в газету восемнадцатилетней давности!

Матильда де Карвиль нажала пальцем на белую клавишу рояля.

«Неужели Гран-Дюк блефовал?»

Скоро она получит ответ на этот вопрос. Она позвонила в дирекцию компании Карвилей и попросила секретаря прислать ей фотокопию номера «Эст репюбликен» от 23 декабря 1980 года. Нынче же вечером ей доставят требуемое — если секретарь не полная неумеха. Она велела принести фотокопию ей домой. Пусть пришлют с курьером. Она все объяснила предельно ясно. Так что надо просто подождать. Всего несколько часов. И она наконец узнает, обманул ли ее Гран-Дюк. Или в деле действительно можно поставить точку.

Матильда де Карвиль села на табурет перед роялем и положила руки на клавиатуру. Она не играла уже много лет. Рояль стоял в гостиной немым, бесполезным инвалидом. Как и все остальное в этом доме.

Еще несколько часов.

Тишину разорвали три ноты. До. Фа. Соль.

Все будет кончено. Для всех, кроме Мальвины.

Каким бы ни оказалось содержание газеты, что бы ни открыл Гран-Дюк, что бы ни прочитал Марк, открыв голубой конверт, Лиза-Роза будет по-прежнему жить в больном воображении своей сестры Мальвины. Словно кукла, оживающая в восприятии маленькой девочки. Вот только в игрушечной коляске, с которой прогуливается эта девочка, рядом с куклой у нее лежит маузер. И она способна убить каждого, кто посмеет ей сказать, что она возит за собой не живого человека, а холодный кусок мертвой пластмассы.

2 октября 1998 г., 13.29.

Марк быстро шел по улице Шо-Солей. [8] Chaud-Soleil — жаркое солнце (фр.). «Наверное, улицу назвали в честь „жаркого солнца“ еще до того, как здесь поднялись деревья леса Куврэ, — подумалось ему. — Пока что она больше заслуживала названия „улицы холодной тени“». Марк с облегчением увидел квартал Куврэ, серую церковную колокольню, треугольный дорожный знак «Школа! Сбрось скорость!», коричневые указатели «Учебный центр Франсиса и Одетты Тессер» и «Гимназия Давида Дуйе», но главное — робкий солнечный луч, с трудом пробившийся сквозь вату облаков.