Рут Ренделл - Озеро тьмы

Той ночью Франческа спала рядом с ним. В одиннадцать она позвонила Расселу и сказала, что переночует у Аннабел — из-за тумана. Мартин слышал мужской голос, что-то грубо отвечавший ей. Второй раз в жизни он провел всю ночь в постели с женщиной. Повинуясь порыву, он признался ей в этом, и она обвила его руками и крепче прижала к себе.

Утром ему на глаза попался экземпляр «Пост», на первой странице которой была фотография тропинки, ведущей от моста через железную дорогу к Нассинггон-роуд, а внутри — абзац, посвященный Расселу Брауну. Казалось, прошло уже сто лет с тех пор, как он впервые прочел заметку, подчеркнул это волнующее имя и добавил, после лихорадочных поисков в телефонном справочнике, номер ее дома по Фортис-Грин-лейн. Мартин положил «Пост» на аккуратную стопку таблоидов на нижней полке кухонного буфета, а «Дейли телеграф» — на стопку газет большого формата. Позже, поднимаясь на холм с Франческой — она не захотела, чтобы он ее подвез, — Мартин зашел к продавцу газетного киоска и отказался от доставки «Пост». Зачем он вообще брал местную газету? Конечно, только из-за того, что был знаком с Тимом Сейджем.

Урбан не рассчитывал в выходные снова увидеться с Франческой, даже не думал об этом, но почему-то считал само собой разумеющимся, что они будут встречаться каждый вечер. И был обескуражен, когда в понедельник утром она позвонила и сказала, что вечером ничего не получится — Линдси сильно простудилась, и теперь они увидятся, скорее всего, через неделю. Томясь ожиданием, Мартин звонил ей каждый день; он знал о другой жизни Франчески, с мужем и ребенком, но с трудом верил в ее реальность.

Поверить его заставила Линдси. В первый же субботний вечер, когда Рассел отправился на футбол и Франческа смогла уйти, она взяла Линдси с собой.

— Мартин, прости, но я должна была привезти ее. Иначе не смогла бы прийти сама.

Линдси была красивой маленькой девочкой, с этим никто не стал бы спорить. Брюнетка, как мать, но в остальном совсем на нее не похожа; красота у них была совсем разной. У Франчески были румяные щеки, тонкие черты лица, волнистые волосы, завивавшиеся на концах, и карие глаза. Глаза Линдси были ярко-синими, кожа — почти оливковой, губы похожи на бутон красного цветка из магазина матери, возможно, камелии или азалии. Из-за прямых черных, не по возрасту длинных волос девочка выглядела старше. На мгновение Мартину почудилось, что рядом с лицом Франчески, на котором застыла виноватая улыбка, он видит лицо агрессивного подростка. Но Франческа уже снимала с дочери куртку и шерстяной шарф, из-под которых появился маленький ребенок, живая кукла меньше трех футов росту.

Линдси бегала по квартире, рассматривая и трогая шведский хрусталь. У Мартина душа ушла в пятки, но он мысленно выругал себя за то, что так рано превратился в старого холостяка. Если он так реагирует теперь, что будет, когда у него самого появятся дети, когда у них с Франческой появятся дети? Линдси принялась вытаскивать книги из книжного шкафа и бросать на пол. Мартина удивило, что Франческа поцеловала его в присутствии дочери, позволила взять за руку и села, положив голову ему на плечо. А еще его удивило и немного смутило, что Линдси произносила только одно предложение, хотя довольно часто — спокойным, обыденным тоном:

— Я хочу к папе.

Мартин посмотрел на Франческу, пытаясь понять ее реакцию, но, несмотря на то что Линдси повторила эту фразу не меньше десяти раз, женщина лишь слабо улыбалась и продолжала осыпать Мартина поцелуями. Наверное, ей все равно, узнает ли Рассел, подумал Урбан и почувствовал прилив радости. Она понимает, что ее брак распался.

Затем случилась довольно любопытная вещь.

Мартин мрачным тоном предположил, что они вряд ли увидятся на Рождество.

— Нет, но у меня есть для тебя приятная новость, милый. — Глаза Франчески сияли. — Я смогу прийти к тебе и остаться на все новогодние выходные, если хочешь.

— Конечно, хочу! Это лучший рождественский подарок, который ты можешь мне сделать.

— На те выходные Рассел увезет ее к своим родителям в Кембридж.

Линдси подошла к матери, вскарабкалась на колено, закрыла ей ладошкой рот и сказала:

— Мы идем домой.

— Мне казалось, ты говорила, что его родители живут в Оксфорде. В ту неделю, когда мы познакомились, ты объясняла, что он вместе с Линдси у своих родителей в Оксфорде.

Франческа открыла рот, но Линдси сомкнула ей губы.

— Мы идем домой, мы идем домой, — повторяла девочка. — Я хочу к папе.