Барбара Вайн - Львиная стража

– С чего ты так решила? – сказал я. – Сандор был не из таких, ты сама отлично знаешь. То есть ты должна бы знать.

– Если честно, Джо, я спрашиваю именно из-за того, как он себя вел со мной. Но теперь я думаю, что он просто любил Нину Эбботт, и больше никто его не интересовал. Тебе не кажется, что он был помешанным? То есть спятившим психом, не от мира сего?

Вы не замечали, как много слов используется, чтобы описать безумие? Больше, чем для секса, чем для мужского «прибора», да и чем для женского тоже.

– Больше так не говори, – сказал я. – Никогда так не говори.

Она больше и не говорила, и было это месяц назад. И за этот месяц случилось многое. Мы уехали на кемпере далеко-далеко, через Эссекс, через Дартфордский туннель, в Кент, нашли оборудованную стоянку и теперь там живем. На стоянке царят чистота и порядок, она разбита на поле, вокруг которого высажены молодые деревца, от нее рукой подать до деревенского паба и магазина. Тилли нашла работу в баре. Она говорит, что я тоже должен искать работу, и я знаю, что она права, но мне трудно представить себя работающим, это выглядело бы странно. Я каждый вечер прихожу в паб и разговариваю с людьми; я узнал, что местные были против стоянки для домов на колесах, но совет сказал, что оборудовать ее придется, чтобы стимулировать туризм. Меня это вполне устраивает. Если бы я сейчас жил в доме, в комнате какого-нибудь дома, воспоминания о Сандоре стали бы для меня слишком болезненными. Ведь мы с ним всегда жили вместе, в убогих комнатушках или в роскошных номерах, но всегда вместе, в одной комнате.

У нас, естественно, одна кровать. Сначала я сдвинулся к самому краю, чтобы не касаться Тилли. Я помнил, что случилось, когда я прикоснулся к Сандору. Но Тилли не Сандор. Жаль, что она не Сандор, но желания – не лошади, на которых можно было бы ускакать в мир мечты. И она мне не родная сестра. Какое-то время она лежала рядом, потом подвинулась ко мне и обняла, ну и, в общем, теперь у нас полноценные сексуальные отношения. Во всяком случае, она так говорит, и, наверное, это так, если она так говорит. Опыта в этих делах у меня нет, поэтому знать наверняка я не могу. То ли это, чем занимались Мама и Папа, и мои родители, и родители Тилли?

Забавно, что именно ради этого люди впадают в раж, рушат свои жизни и убивают себя. Стоит ли оно того? Ведь это то же, что и хорошая еда, причем не всегда секс столь же хорош, как еда. Трудно вообразить, чтобы кто-то угрожал кому-то убийством или похищением или убивал себя только потому, что не получил цыпленка табака на обед. Тилли говорит, что все совсем не так, что у меня неверное представление. Только она не понимает одного – кажется, этого не понимает никто: то, что для других неверное представление, для тебя, возможно, самое что ни на есть верное.

По утрам, когда Тилли на работе, и по вечерам, прежде чем уйти в паб, я сижу один в кемпере и думаю о Сандоре. Иногда я думаю о нем так напряженно, что могу вызвать его. Я закрываю глаза, осторожно открываю их и вижу, как он сидит в тени на другом конце той самой скамьи, на которой сидела Джессика, а потом Принцесса в тот день, когда мы привезли ее в «Боллинброк-Холл». Но когда я тянусь к нему – я чувствую, что теперь, когда он призрак, он не против того, чтобы я прикасался к нему, – он исчезает, и я опять остаюсь один в освещенных бледным солнцем или погруженных в сумеречный полумрак внутренностях кемпера.

Я знаю, что у меня слишком живое воображение, я помню, как Сандор сказал, что хотел бы иметь такую же богатую фантазию, но я не могу не задаваться вопросом, нашел ли он Принцессу там, где он сейчас, когда они оба призраки. Я спрашиваю себя, любит ли она его там, простила ли она его за цепь, простил ли он ее за то, что она украла его сердце в канун Святого Галлогласа.

О том, что случилось с ней, я узнал по своему телевизору, лишь голые факты, а потом Тилли принесла с работы газету. Это была одна из так называемых «солидных» газет, которые всегда подробно излагают все факты, все подробности и льют больше грязи, чем так называемые «бульварные» издания.

Апсоланд дал интервью и рассказал историю от начала и до конца. Предысторию он, конечно, не знал. Удивительно, что не знал, ведь, судя по приведенной информации о нем, у него на службе состоит частное сыскное агентство, да и сам он едва ли не лучший в стране специалист по безопасности. Так говорилось в газете, во всяком случае. Было ясно, что он никогда не слышал о Сандоре и не знал, где была его жена в день похищения, вернее, в тот день, когда она сама сдалась нам. А на следующий день он видел ее в последний раз.