Марина Серова - Итальянский беглец

Я на несколько мгновений плотно закрыла глаза, и тут же память перенесла меня в события четырехлетней давности. Я вновь увидела себя возле гранитного обелиска с букетом красных гвоздик в руках, в окружении нескольких бывших «ворошиловцев». У меня стоит ком в горле, видавшие виды парни рядом со мной не прячут слез. Я не в силах поверить надписи, гласящей, что Павла Агафонова больше нет, он погиб пару месяцев назад…

И вот теперь я также не в силах поверить, что вижу перед собой Павла, моего лучшего друга по Ворошиловке, живого и невредимого, лишь с чуточку печальными холодновато-серыми глазами.

— Ты жив?! — я, скорее, чуть слышно выдохнула, чем произнесла. Вместо ответа Павел раскинул руки, и через долю секунды я уже оказалась в объятиях — крепких, надежных и, главное, вполне реальных. Я не поняла, как и когда очутилась в квартире, обнаружив себя сидящей в удобном кожаном кресле посреди небольшой, но очень уютной и элегантной гостиной. С выработанной за годы профессиональной цепкостью я машинально отметила, что хозяин апартаментов отнюдь не бедствует. В квартире наличествовала современная техника, органично сочетавшаяся с мебелью в стиле хай-тек, соответствующей общей направленности интерьера.

— Это съемная квартира, — сообщил Павел, от которого, видимо, не укрылся мой любопытный взгляд. — У меня теперь вся жизнь съемная.

Он вздохнул и неторопливым взглядом оглядел меня с ног до головы.

— А ты совсем не изменилась, — грустно усмехнулся Павел. — А вот голос твой по телефону я не узнал. Подумал уж было, что есть еще одна Женька Охотникова, твоя полная тезка.

— И с идентичным родом занятий, — подхватила я предложенную Павлом игру. Я ни секунды не сомневалась, что Павел с самого начала прекрасно знал, кому именно звонит. Однако в нем чувствовалась какая-то странная напряженность, и мне захотелось поскорее ее развеять.

— Ну да! — усмехнулся Павел. — Теперь-то уж я не сомневаюсь, что ты — это ты.

«А я сомневаюсь», — промелькнуло у меня в голове. То есть сомневалась я, естественно, относительно Павла, а не себя. Авиакатастрофа была просто чудовищной, все официальные источники в один голос уверяли, что у пассажиров и членов экипажа не было ни единого шанса выжить. И вот передо мной живое опровержение собственной персоной.

— Тебе сейчас самое время выпить кофе с коньяком. — Во взгляде Павла, устремленном на меня, появилось некоторое беспокойство. — Что-то ты бледненькая. Или лучше без кофе?

— Лучше с кофе, — уточнила я.

— Один момент! — Павел в мгновение ока скрылся в кухне. Я свободно раскинулась в кресле и сделала несколько глубоких вдохов. Будешь тут бледненькой, когда в качестве потенциального клиента обнаружишь ожившего покойника. Павел некоторое время суетился на кухне, до меня доносился аромат первоклассного кофе. Я не пошла следом за ним, а спокойно осматривалась в гостиной. К тому же у меня создалось впечатление, что Павел нарочно оттягивает начало неизбежного разговора, словно давая мне время прийти в себя и осмыслить ситуацию. А заодно и себе.

И все же Павлу действительно хватило минимума времени, чтобы проявить себя в качестве заботливого хозяина. Кроме кофе с упомянутым коньяком он принес поднос с бутербродами и вазочку с несладким печеньем. Выглядело угощение очень аппетитно, и я почувствовала, что и впрямь немного проголодалась. Видимо, давал о себе знать стресс от встречи с выходцем с того света, сравнимый разве что с участием в сверхсложной операции по освобождению заложников.

— Угощайся, — радушно предложил Павел, и я не заставила себя дважды просить. Павел присоединился ко мне, и мы некоторое время молчали, смакуя невероятно вкусный кофе.

— Ты давно в Тарасове? — Я первой нарушила молчание, решив начать с относительно нейтрального вопроса.

— Вот в этом-то все и дело. — Павел вздохнул, отставив чашку. — В Тарасов меня привела необходимость, я тебе подробно обо всем расскажу. Но вначале, думаю, тебе интересно будет узнать, как я вообще очутился в Тарасове, а не в преисподней, например.

Я всем своим видом дала понять, что жажду узнать это больше всего на свете.

— Что ж, начну с самого начала. И по возможности буду краток, — пообещал мой новоявленный во всех смыслах клиент. — Ты ведь помнишь, что во Владивостоке я сразу после курсов устроился в Управление? В отдел к Корневу?

Я кивнула. Полковник Корнев славился тогда своим сверхпринципиальным подходом в вопросах подбора кадров. Попасть к нему в отдел было сродни чему-то на грани человеческих возможностей. Никаких протекций полковник не признавал как таковых. Скорее уж наоборот: верный способ навсегда закрыть себе путь в его отдел — это попросить замолвить за себя словечко. Можно только догадываться, через какие горнила довелось пройти выпускнику закрытого заведения, готовящего спецагентов, Павлу Агафонову, чтобы очутиться в рядах непосредственных подчиненных полковника Корнева. Но каковы бы ни были эти испытания, награда того стоила. Во-первых, бесценный опыт, недоступный большинству других сотрудников. Отделу Корнева доставались наиболее интересные и перспективные задания, выполнение которых, в свою очередь, могло обеспечить головокружительный взлет карьеры. Кроме того, всем так или иначе причастным к службе в Управлении, было известно, что Корнев выбивает своим сотрудникам всевозможные надбавки и преференции. На оплату высококлассным сотрудникам полковник никогда не скупился.