Марина Серова - Тайна мецената

Я всегда считала себя замечательным мастером маскировки — когда требуется, могу запросто смешаться с толпой и даже при отсутствии мест, где можно спрятаться, передвигаюсь незаметно для того человека, за которым слежу. Поэтому Леночка меня не заметила, впрочем, она и не оглядывалась. К тому же на территории клиники сейчас находилось много народу — скорее всего, родственники пациентов, которые шли навестить больных, и персонал, перемещавшийся из одного корпуса в другой. Больница была окружена высоким забором, въезд преграждался шлагбаумом, однако на контрольно-пропускном пункте никого не просили предъявить паспорт — люди проходили беспрепятственно.

Прямо по центру, равноудалено от корпусов, возвышалась маленькая церквушка с золотым куполом. Леночка шла прямо к церкви, и я, немного поколебавшись, двинулась за ней. В конце концов, откуда мне знать, зачем девушка приехала в эту клинику? Может, никого она не навещала, а целью ее была именно эта церковь? Поэтому я решила отслеживать все ее перемещения.

Девушка подошла к лестнице, ведущей в храм, три раза перекрестилась. Поднялась по ступенькам, открыла дверь и вошла внутрь. Спустя секунду то же самое сделала и я, затворив за собой тяжелую коричневую дверь.

Внутри храм был небольшой и мало чем отличался от остальных церквей города. Как водится, у входа — церковная лавка, по центру алтарь, по обе стороны от которого — иконы Христа, Богородицы и святых. Слева от алтаря — бак со святой водой, рядом с ним стойка поминовения усопших.

За прилавком с церковными товарами стояла пожилая продавщица, и Леночка встала в очередь, намереваясь что-то купить. Всего в церкви находилось помимо нас еще три прихожанки — одна покупала свечи, две другие стояли возле икон Богоматери и Николая Чудотворца. Я встала за Леночкой, она по-прежнему не обращала на меня никакого внимания. Продавщица уныло отдавала сдачу полной женщине, а затем спросила Леночку, что та хочет купить.

— Две свечки, пожалуйста… Вот те, по двадцать пять рублей… — тихо попросила девушка и протянула продавщице сторублевую купюру. — Сдачи не надо.

Я внимательно осмотрела товары. Свечи в церкви стоили пять, десять, пятнадцать и двадцать пять рублей. Леночка взяла две самые дорогие свечки, а сдачу забрать не пожелала. О чем это может говорить? Может, она внезапно осознала неправильность своих поступков по отношению к другим людям и решила раскаяться? Тогда зачем ехать на другой конец города, в церковь при больнице, когда рядом с училищем имеется храм? Стало быть, у Лены кто-то из родственников болеет, поэтому она и зашла в церковь по пути к больному. Но почему Огородников ничего не рассказал мне о том, что у его дамы сердца кто-то лежит в больнице? Как он мог об этом не знать? Или решил, что меня об этом извещать не полагается, вот и скрыл такую подробность, равно как и наличие у него богатой покровительницы в лице Жанны? Нет, не понимаю я Вольдемара. То ли он не заинтересован в поиске своей картины, то ли настолько глуп, что не хочет сообщать мне важную информацию относительно возможных подозреваемых. Надо бы еще раз с ним поговорить по душам, не нравится мне все это, ох как не нравится…

Леночка отошла от прилавка, я тоже попросила две свечки. Краем глаза я наблюдала за девушкой — та поставила одну свечку около иконы Николая Чудотворца, а другую — у большого образа Богородицы. Как мне показалось, икона Богоматери в этом храме была самой красивой и самой почитаемой — возле нее останавливались все посетители церкви. Леночка довольно долго стояла перед этой иконой, опустив голову вниз и что-то шепча одними губами, а Богородица задумчиво и печально смотрела на нее всепрощающим взглядом.

Наконец девушка отошла от иконы и направилась к выходу. У дверей она обернулась, трижды перекрестилась и вышла из храма. Я поставила две свои свечки возле образа Богоматери и двинулась вслед за Леночкой.

Ближе к полудню погода улучшилась, на улице стало уже не так уныло и промозгло, как утром. Небо расчистилось, и на золотом куполе церкви заиграли солнечные зайчики. Надо же, наверное, впервые за несколько недель установилось такое приятное осеннее тепло, словно природа внезапно вспомнила, что осень принято называть золотой, а не серой и дождливой.

Однако Леночка, казалось, не замечала ни солнца, ни чистого голубого неба — понурив голову, она быстро шла по дороге к двухэтажному длинному корпусу. Надпись на табличке гласила «Шестнадцатое отделение», и девушка направилась к входу в больничный корпус.