Ирина Шанина: Эвтаназия

Но время шло, а ситуация не становилась лучше. И вот тогда шеф вызвал меня к себе и попросил перенести отпуск с апреля на сентябрь. Я согласилась. В тот же день шеф заставил Маришку написать заявление, и вот уже две недели ее не было на работе. По личному указанию шефа никто из нас не пытался ей звонить в течение этих двух недель. Я было заикнулась, что надо бы поинтересоваться, все ли в порядке. Но шеф зыркнул на меня, а потом по секрету сообщил, что отправил ее в отпуск не просто так, а порекомендовал обратиться к хорошему психотерапевту и даже дал денег, чтобы Маришка смогла оплатить недешевые услуги специалиста.

Интересно, помогли Марине ежедневные сеансы или нет. Впрочем, ждать осталось недолго, скоро она сама появится, вот все и узнаю. Я включила компьютер и направилась в туалет — помыть руки и набрать воды для полива цветов. Проходя мимо стола Андрея, я передвинула ячейку на календаре. Сегодня у нас 25 апреля. Последняя неделя перед майскими праздниками. В принципе, не так уж и страшно, что пришлось уступить свой отпуск. Так или иначе, на майские я отдохну.

Вернувшись через пять минут, я с удивлением обнаружила, что по-прежнему нахожусь на рабочем месте в одиночестве. Как там ни сложилось у Маришки с сеансами психотерапии, но к работе она приступать явно не спешит.

Без двадцати десять в комнату заглянул Костя — наш горячо любимый шеф.

— Ну что? — кивнул он в сторону Маришкиного стола.

Я развела руками и изобразила на лице крайнюю степень удивления.

— Когда появится, скажи, чтобы ко мне зашла, — попросил начальник.

В одиннадцать появились Люда и Андрей. Удивившись, что Маришки еще нет, извинились за поздний приход.

— Мы, Лен, не хотели тебя подводить, — щебетала Люда, пока Андрей, искупая вину, бегал к кофейному автомату. — Мы были уверены, что Савушкина сегодня выйдет.

К часу дня стало ясно, что Марина Савушкина по неизвестным причинам решила сегодня на работу забить.

Впрочем, заморачиваться по этому поводу было совершенно некогда. Наша работа — новости. Мы их, конечно, сами не создаем, только доносим до других, но шеф наш, Костя, — человек весьма требовательный. Он хочет, чтобы мы не только доводили до сведения читателей факты и цифры, но еще и объясняли, почему и как, с нашей точки зрения, описываемое явление могло произойти.

Сегодня темой дня были очередные слушания по поводу отмены закона об эвтаназии. История вопроса насчитывала уже не один год.

Все началось с того, что на ничем не примечательном заседании нашего законодательного органа совершенно неожиданно как для электората, так, наверное, и для самих избранников был принят в четвертом чтении закон о добровольной эвтаназии. Закон этот рассматривался Думой несколько раз, и каждый раз его отклоняли. Ибо принципы, прописанные в том документе, входили в противоречие с основными заповедями христианства. Закон предполагал, что лица, по тем или иным причинам не желающие жить, имеют право обратиться в специальный центр. Где, подписав договор о добровольном уходе из жизни, будут подвергнуты безболезненной и быстрой эвтаназии. Пожалуй, со времен монетизации льгот ни один закон не вызывал таких бурных протестов. Кинулись разбираться, и вроде даже удалось выяснить, что в день принятия одиозного закона дала сбой система голосования, посчитав все наоборот. Голоса, поданные «против», она вывела как голоса, поданные «за», вследствие чего закон был принят практически единогласно. Однако на разбирательство ушло ни много ни мало полгода. За это время в нескольких крупных городах были открыты Центры добровольной эвтаназии (ЦДЭ). Процесс претворения в жизнь нового закона сопровождался митингами и пикетами. Ежедневно в сводках новостей появлялись сюжеты на волнующую общество тему. В городе N. студенты закидали яйцами здание городской администрации, выдавшей разрешение на открытие ЦДЭ, а мэр города NN. твердо пообещал жителям, что, пока он у власти, такого безобразия не будет.

Но более всего слухов возникало по поводу персонала ЦДЭ. Говорили, что берут туда только добровольцев. Причем не всяких, а только тех, кто пройдет уйму тестов. Ведь как ни ссылайся на закон, как ни обзывай это по-научному, суть их работы от этого не менялась. Человек, пришедший работать в ЦДЭ, становился убийцей.

В целях безопасности все данные о сотрудниках ЦДЭ заносились в совершенно секретные файлы, доступ к которым имел только очень узкий круг лиц. Схема работы ЦДЭ выглядела так Человек отправлял заявку по электронной почте, где подробно описывал ситуацию, кажущуюся ему неразрешимой. И ждал ответа. Текст письма анализировался сотрудниками лаборатории бихевиористики. Маньяки и лица, страдающие душевными заболеваниями, отсеивались сразу. Тем, кого не забраковали на первом этапе, предлагали приехать в назначенное время для прохождения дальнейших тестов. Тестирование проводилось не в здании ЦДЭ, это было бы затруднительно — возле всех ворот, калиток и дыр в заборе дежурили журналисты, милиция и возмущенная общественность. Выяснить, где тестировали претендентов на должности убийц, так и не удалось. Хотя журналист одного из скандальных изданий предпринял попытку завербоваться в ряды «ангелов смерти» (так их окрестила желтая пресса), отправил письмо и даже был приглашен на собеседование. Приехав по указанному в письме адресу, журналист обнаружил, что дом готовится под снос и всех жильцов два месяца назад выселили. Журналист был молодой, горячий и очень сильно хотел прославиться. Вместо того чтобы спокойно вернуться домой и сесть писать статью о том, что ЦДЭ — это миф, наколка, разводки через Интернет и никого в убийцы не вербуют, подтвердив свою версию фотокопией письма в ЦДЭ и фотографиями заброшенного дома, он решил зайти в квартиру, которая была указана в инструкции. По странному стечению обстоятельств именно в этой квартире оказались прогнившие перекрытия, которые рухнули, когда журналист заглянул в ванную комнату. Он пролетел два этажа, но, как ни странно, остался жив, хотя был обнаружен далеко не сразу. Можно сказать, ему повезло. На следующий день приехала бригада рушить дом, и, скорее всего, лежать бы ему под обломками, не позвони журналисту девушка, с которой он договорился встретиться накануне вечером, сразу после тестирования. Журналист, повторю, был молод, хорош собой, и девушка не без оснований полагала, что «тестирование» — это просто отмазка. Она обрывала телефон всю ночь, а утром позвонила, чтобы торжественно сообщить ему, что все между ними кончено. Этот звонок и услышали сотрудники Горстроя. Немедленно были вызваны спасатели с собаками, и сильно помятый, но живой журналист был доставлен в больницу.

Читать дальше