Светлана Борминская: Старушка в тумане

Иван Митрофанович забрал бы тёщу прямо сегодня, но ему было стыдно показаться перед Генриеттой Ростиславовной в таком виде…

А утром на пороге показался длинный нос его бывшей жены.

— Мама моя где? — громыхая ключами от его квартиры, спросила она.

— Господи, как я её только любил? — вздрогнул Иван Митрофанович. — Чтоб я сдох.

— Тёща выходи! — крикнул он.

— Мама, я пришла! — ласково вывела жена, и с отвращением посмотрела на Краснецкого.

«Даже не спросила, почему я так избит», — подумал писатель.

— Где она?

— Я у тебя хотел спросить, — сказал Краснецкий. — Ты в маму, а тёща — вся в тебя…

Жена галопом пробежалась по трём комнатам и вернулась на кухню. За ней тихо ковылял Тюбик.

Бывшая супруга с размаху села и закурила. Тюбик отошёл подальше и лёг, поглядывая на людей.

— А ты портреты видел на улице? — стряхивая пепел в его чашку, спросила жена. — Я сперва думала — мама, а потом вижу — Чувилкина какая-то!

Иван Митрофанович сел, положил локти на стол и стал ждать.

Через час жена ушла.

По городу ловили опасную мошенницу — она уже присвоила себе десять квартир одиноких граждан и продала их в рекордные сроки.

Капитан Бертольд участковый 28 о/м сидел и читал объяснения задержанной Чувилкиной Татьяны Герасимовны, которая семь дней с пеной у рта доказывала что она — Веревкина Генриетта Ростиславовна и живёт у своего зятя, малоизвестного писателя Краснецкого.

— Я живу с зятем и с собакой Тюбиком, — всю неделю повторяла задержанная в ветеранском отделе гастронома мошенница.

— Как же так? — спросил удивлённый её противоестественной изворотливостью милиционер.

— А также! У меня есть дочь, тоже Верёвкина, но её адрес я забыла, так как зять меня не пускает на порог и на дух не переносит, — вытирая пену с уголков губ, продолжала врать мошенница.

— А с каким же зятем вы живёте? — вновь уточнял капитан Бертольд.

— С бывшим, — продолжала врать аферистка.

— Разве такое может быть? — Капитан Бертольд искренне не мог понять подобного альтруизма.

— Ну, я же живу! — терпеливо повторяла мошенница. — Со своим бывшим зятем и с собакой Тюбиком, уже пять лет с лишком!

— Давайте разберёмся, — после тяжёлого вздоха, начинал загибать пальцы участковый.

— Давайте, — кивала аферистка.

— Вы живёте с зятем?

— Живу.

— С собакой живете? — начинал терять терпение капитан.

— Живу!

— С тюбиком живёте?

— И с Тюбиком живу, Тюбик — это собака, — уточняла мошенница.

— То есть вы утверждаете, что в тюбике собака, и вы живёте с тюбиком? — загибал последний палец участковый.

— Да.

— А писатель утверждает, что никакой тёщи у него нет.

— Ну, я же его бывшая тёща, вот он и утверждает чёрт знает что! — У аферистки выступили на глазах слёзы.

— А документы ваши где?

— Так в квартире, вместе с балалайкой и собакой Тюбиком. — Слёзы у аферистки уже текли ручьём. — На столе балалайка, а в столе — паспорт и удостоверение из бугурусланского собеса.

Капитан морщился — он уже послал запрос в Бугуруслан, на предмет Верёвкиной Генриетты Ростиславовны, но по мере течения дней, всё более укреплялся во мнении: мошенница изловлена натуральная, уж больно хорошо косит под «тёщу».

— Писатель не признаёт вас как свою тёщу, я ему звонил и был вчера у него в гостях, а ваш Тюбик откликается на второе имя — Колбаса, а самого писателя сильно избили. Вы не знаете, кто? — капитан Бертольд выложил всю правду и посмотрел в глаза прохиндейке.

— Да что вы говорите такое! — продолжала заливаться слезами та.

— И документов ваших у него в квартире нет. А самое главное — балалайки.

Всё могли решить отпечатки пальцев, и таковые должны были иметься в базе данных, но все, какие есть, отпечатки были в наличии, и только отпечатков Чувилкиной Татьяны Герасимовны никак не могли найти! Хотя криминальное прошлое Т. Г. Чувилкиной состояло из бессчётного числа уголовных дел.

Чертовщина какая-то…

Прошла неделя.

Всю ночь писателю снилось, как он заходит в отделение, а в обезьяннике сидит его тёща. Дома сидел голодный Тюбик и ждал.

И утром, после бессонной ночи, Иван Митрофанович пошёл её забирать, предварительно припудрив синяки на щеках и нацепив колёса на Тюбика.

В небе кружились тучи вперемешку с солнцем. Писатель пересчитал мелкие деньги в кошельке, купил чебурек и начал есть. Фотографии мошенницы всё ещё висели на столбах.