Оксана Обухова - Темная лошадка

— Фиг тебе. Мы знаем, куда он ездил и с кем был в эти полчаса. Теперь понимаешь, что такое алиби? Есть вещи, на которые надо опираться, а не отталкивать. Иначе все расследования вообще фикция…

— Все. Успокойся. Я поняла. Рисковать с наймом неподготовленного человека никто из умных Кутеповых-Стрельцовых не станет, профессионала найти не успевали, хорошие знакомые кратким уговорам не подлежат. Все?

— Слава богу. Начинаешь мыслить грамотно, — похвалил Андрюша. Но, несмотря на комплимент, в глазах стояло ядовитое недоумение — «и кто додумался прислать ко мне эту простофилю?!». — Иногда, Софья, подобные дела можно расследовать годами и наткнуться на разгадку лишь случайно. Но, надеюсь, тебе повезет. — В глазах читалась — «как всем дуракам».

Я совсем не обижалась, так как понимала, что выгляжу наивной дурочкой. Предполагала, что когда-нибудь смогу сыщика удивить, но в бой не рвалась. Пока.

Уже прощаясь с Андреем на автомобильной стоянке, я пожаловалась, что никак не могу найти контакта с женщинами Кутепова.

— Их надо чем-то удивить, — с усмешкой посоветовал детектив.

— Чем? — без всякой оригинальности насупилась я.

— Вы женщины существа особые: кого-то можно удивить фразой из Омара Хайяма, кого-то позой из Камасутры. У всех свой подход. Но, поверь моему опыту, заинтересуешь один раз, начнут ждать продолжения. Если говорить о женщинах, иногда ожидание длиться годами. Но прояви оригинальность один раз и они твои.

— Занятно, — пробормотала я и подивилась столь мудрым мыслям в столь молодой голове.

На следующий день утром, когда Рената была в институте, Бьянка пропадала в массажном салоне, а Наталья Александровна уехала с поваром на рынок, я спустилась на двадцать седьмой этаж и позвонила в дверь Стрельцовых. Наступил третий день моей жизни в стеклянной коробке на крыше, «родня» стойко и дружно продолжала игнорировать «итальянскую племянницу», и кроме беседы с няней Нюсей, мне ничего не оставалось. Все расследование сводилось к разговорам и, к сожалению, отнюдь не с основными подозреваемыми. Я попросту собирала информацию, как рекомендовал Туполев, и ждала какого-то толчка, всплеска интуиции или хотя бы приветливого «доброе утро, Софья». Пока же «даму из Вероны» удостаивали лишь сухого кивка головы, несмотря на все старания Михаила Петровича.

Няня Нюся существовала в ином измерении. В этом измерении любили разговоры по-душам, неспешные чаепития и пироги с начинками. Раздельное питание, в приказном порядке предписанное Бьянкой всем обитателям крыши, Нюся считала опасным помешательством и причисляла к вредным привычкам. Повара Сидора Поликаповича — идола кулинарного промысла — Нюся регулярно обзывала «скупой поварешкой» и «обормотом в переднике».

Затяжная гастрономическая война верхов с низами — крыши с «подвалом» — сделала из Нюси ценнейший источник информации, поскольку милейшая нянюшка набирала рекрутов. Обольщала их на родимой кухне ватрушками и ставила под свои знамена. В награду за хороший аппетит волонтер из детективов имел возможность получить помимо добавки еще и несколько часов (на сколько выдержит пищеварительный тракт) доверительной беседы:

— Кушай, деточка, кушай. Пироги свежие, утрешние…

— Ням, ням, ням.

Кулинарные происки повара Поликарповича на первое время оставались основной темой предводительницы кулебяк и расстегаев:

— Я тебе так скажу. Какой это повар, когда он каждый грамм считает? Ты его талмуды видела?

— Какие талмуды? — вежливо интересовалась я.

— А толстые. Он же — бухгалтер! — а не повар. Каждую селедку в тетрадку записывает. Кто что съел, кому чего готовил, утро, вечер, — все бутерброды считает.

— Бутерброды? — задумчиво чавкнула я. — А они при раздельном питании не запрещены?

— Так Ренатке разве запретишь чего? Она пареную рыбу с огурцом есть не будет. Посидит для форса и ко мне — «дай, няня Нюся, пирожок».

Я посмотрела на тарелку со свежими ватрушками взглядом перекормленного бегемота, — эх, тяжела ты сыщицкая доля! — и отважно надкусила четвертую булку.

— Няня Нюся, я слышала, у вас тут какая-то жуткая история с убийством произошла? — Если не подойду к главной теме немедленно, воинственная щедрость Нюси доведет до несварения! — Дядя Миша рассказал мне кое-что, но я так ничего толком и не поняла. Кто такой этот Коваленко-покойник?

— Прохвост, — пригвоздила нянюшка и добавила более сердечно: — Царствие ему небесное.