Максим Шахов - Властелин воли

– Михаил, мы можем все-таки встретиться?

– Если такая возможность появится, я вам позвоню.

– У меня к вам вопрос личного плана: зачем вы мне это сообщаете. Если я не ошибаюсь, вы член этой террористической группировки…

– Да, я в ней. А почему я решился на это… не нравятся мне мои соратники.

– Вы работали раньше в правоохранительных органах или в спецслужбе?

– Да.

– Как мы можем согласовать наши действия?

– Усильте охрану, хорошо ее проинструктируйте. Только не называйте истинную причину. Когда все начнется, убирайте в первую очередь снайперов. Они очень опасны. Вощанова я возьму на себя.

– Только оставьте его живым.

– Оставлю. В группе есть одна женщина. Ее не трогайте, она на нашей стороне.

– Она тоже участвует в захвате?

– Она по плану будет прикрывать всю группу на подходе к объекту. У меня к вам большая просьба: пока не говорите никому о том, что я вам передал.

– Вы меня ставите в двоякое положение…

– Дело в том, что на объекте есть еще один человек, помогающий террористам. Я его не знаю. Не исключено, что это кто-то из ваших близких коллег.

– Почему вы так думаете?

– Вощанов ведет себя очень уверенно. Вероятно, у него здесь сильное прикрытие. Но он мне тоже всего не говорит. По всей видимости, он мне не доверяет.

– Так, может, мне с ним поработать?

– Ни в коем случае! Вы с ним не справитесь: это очень опасный человек, он сильный экстрасенс и сможет вырубить вас не касаясь – пучком энергии, выпущенным из рук.

– Михаил, как вы вышли на меня?

– Через моего бывшего коллегу, он мне дал ваш телефон. Но я не буду его называть, чтобы не испортить ему карьеру, хотя он не подозревает, кто я на самом деле…

– Вы не бывший оперативник?

– Я вам расскажу о себе все при встрече, если останусь живым. До связи.

В телефонной трубке Булдаков услышал короткие гудки.

Выйдя из метро, Тихорецкий решил пройтись до дома пешком. Он жил в Теплом Стане, и его дом от станции метро находился недалеко: две автобусные остановки. Просто после душного кабинета хотелось пройтись не спеша по свежему воздуху. Он часто, особенно когда погода была хорошая, эти два километра проходил пешком.

День был сегодня беспокойный. Два раза вызывал начальник управления, один раз он сам проводил совещание в своем отделе, куча документов, и эти постоянные телефонные звонки. Так что к концу рабочего дня чувствовал себя измотанным.

Юрий Александрович шел по широкой аллее парка. Темнело, народу в парке почти не было. «Интересно, начали работать по моей информации или нет, – размышлял про себя Тихорецкий, – начальник управления мне ничего не сказал. Но его могли и обойти. Вообще-то, если информация пошла по назначению, то меня на днях должны вызвать к директору ФСБ или к одному из его замов. А если эта информация попала к НЕМУ?! – От этой мысли сразу стало горячо. – Тогда тебе, Юра, не позавидуешь. Действительно, с винтовкой против танка, как образно заметил начальник управления… Почему люди становятся предателями? Я еще могу понять, когда человеку надо выбирать между предательством и смертью. Но вот когда человек достигает солидного положения, о котором другие даже мечтать не могут… Значит, это в человеке было заложено изначально.

Взять того же Кузьменко. Работал с ним полгода вместе, хороший оперработник, в коллективе – свой парень. А вот поди ж ты: сбежал! Вообще его случай странный какой-то, нетипичный. В ориентировке было сказано: «Пропал без вести». Но, говорят, видели его где-то в Европе. Значит, сбежал. Но почему?! На деньги он нежадный, не завистник. Были, значит, какие-то обстоятельства, о которых я не знаю…»

Юрий Александрович услышал сзади звук автомобильного мотора. Оглянулся: на большой скорости по аллее без включенных фар ехал какой-то джип. «Пьяный, что ли?» – промелькнуло в голове. Тихорецкий отошел на край аллеи и вдруг в последний момент, когда расстояние между ним и машиной сократилось до метров десяти, он понял, что машина едет на него. Целенаправленно. Сделал широкий шаг в сторону, но было уже поздно. Последнее, что увидел Тихорецкий, это напряженный взгляд водителя, причем совершенно трезвый…

Начальник управления ФСБ по гор. Москве и Московской области внешне безучастно слушал доклады следователей управления. По его лицу трудно было понять, удовлетворен он работой своих подчиненных или нет. Пару раз он сделал какие-то пометки в своем блокноте.

Старший следователь управления, пожилой подполковник, который давно знал генерала, интуитивно чувствовал, что шеф не в духе. Он тоже напрягся. Его доклад выглядел сухим и кратким. Генерал любит именно такие доклады. Собственно, никаких подводных камней в деле, которое они расследовали, не было.