Макс Коллинз - На линии огня. Слепой с пистолетом

Однажды в окне появился еще один плакат:

«ПЛОДОВИТЫЕ И БОГОБОЯЗНЕННЫЕ ЖЕНЩИНЫ — МИЛОСТИ ПРОСИМ».

Тут окружающие немного призадумались. Когда мимо дома в очередной раз проезжал полицейский патруль, курсировавший по этому маршруту уже год, полицейский, сидевший рядом с водителем, воскликнул:

— Ты только погляди, что там написано!

Водитель нажал на тормоза и дал задний ход, чтобы прочитать плакат, повергший в изумление его напарника.

— Плодовитые женщины, — прочел он вслух и замолчал.

«Зачем монастырю плодовитые женщины?» — одновременно подумали оба полицейских. Казалось бы, совсем наоборот, плодовитые монастырю вовсе ни к чему.

Полицейский, сидевший рядом с водителем, открыл дверцу, вышел из машины, поправил кобуру с револьвером и отстегнул клапан. Водитель тоже покинул машину и, подойдя к партнеру, проделал те же самые манипуляции с кобурой.

Они бесстрастно изучили плакат, посмотрели на заклеенные коричневой бумагой окна и уставились на обветшалый фасад так, будто видели его впервые.

— Вперед! — скомандовал первый полицейский, мотнув головой.

Второй двинулся за своим приятелем, который поднялся на одну ступеньку, на вторую — и тут дерево затрещало, и нога его провалилась по колено.

— Господи! — рявкнул он. — Тут же все прогнило…

Второй не счел нужным комментировать вещи очевидные, поправил ремень и сказал:

— Давай попробуем зайти с черного хода.

Они двинулись в обход по колено в траве в которой их поджидали всевозможные ловушки и капканы: битые бутылки, консервные банки, ржавые пружины от кроватей, сломанные точильные камни, собачий помет, дохлые кошки, а также горы гниющих пищевых отбросов, над которыми кружили мухи всех видов и размеров, а также москиты и комары.

— Ума не приложу, как можно жить в такой помойке, — с отвращением буркнул первый полицейский — Что это за люди!

Впрочем, никаких людей они пока не видели. Зайдя с тыла, они обнаружили, что часть стены рухнула, обнажив одну из комнат на втором этаже. К распахнутой двери черного хода можно было подойти, лишь покорив гору из мусора. Полицейские осторожно преодолели это препятствие из битых кирпичей и кусков штукатурки и, поднимая тучи серой пыли, проникли в дом.

Когда они оказались в кухне, то увидели толстого, голого по пояс негра. Тот равнодушно посмотрел на них своими мутными глазами, которые были выпучены так, что, казалось, вот-вот спрыгнут с его лоснящейся физиономии, и продолжил заниматься своим делом. На дощатом полу стояли четыре кирпича, а на них ржавое железное днище легкового автомобиля. В центре был сооружен кирпичный очаг, на котором стоял огромный бурлящий котел. В таких прокопченных котлах прачки на Юге обычно кипятят белье. В котле, испуская тошнотворный запах, тушилось нечто вроде рагу, а толстяк-негр помешивал его с меланхоличной невозмутимостью. Торс повара напоминал кусок грубой резины причудливой формы. Лицо у него было круглое, черное, как деготь. И еще была у него заячья губа, из-за чего изо рта текли слюни. Голова была серовато-сизая, начисто выбритая.

С серой штукатурки клочьями свисали желтые обои, все в ржавых подтеках. Местами штукатурка осыпалась, обнажив коричневые деревянные доски.

— Эй, кто тут хозяин? — крикнул первый полицейский.

Толстяк невозмутимо продолжал мешать варево.

Полицейский побагровел. Он вынул револьвер и ткнул толстяка стволом под ребра.

— Ты оглох?

Черпак совершил несколько медленных круговых движений в котле, потом столь же неторопливо поднялся и огрел полицейского по голове. Второй полицейский подскочил к повару и ударил его по затылку рукояткой своего револьвера. Толстяк издал странный звук, похожий на хрюканье и рухнул на деревянных пол у самого очага.

Из проема еще одной распахнутой двери появилась черная монахиня, увидела поверженного повара, двух полицейских с револьверами и истошно завопила. На ее вопль сбежались другие монахини, а за ними куча черных ребятишек. Полицейские настолько остолбенели от этого нашествия, что им захотелось повернуться и бежать отсюда без оглядки. Первый полицейский проворно ринулся к выходу, споткнулся на куче мусора и съехал на заду с высокой горы в траву. Второй развернулся в проеме и наставил на черную орду пистолет. Ему померещилось, что он вдруг оказался где-то в дебрях Конго.

Его напарник тем временем встал и начал отряхиваться.

— Держи их, а я пока позвоню в участок, — сказал он. — Сможешь?