Макс Коллинз - На линии огня. Слепой с пистолетом

— А ну-ка, задайте им жару, — кричала толстая негритянка.

— Надавайте им хорошенько!

Черные и белые юноши сражались бок о бок. Противник превосходил их массой, но они противопоставили силе мастерство. Поборники власти черных продвигались медленно, но верно, получая фонари под глазами и разбитые носы.

Толпа гарлемцев выплеснулась на улицу и заблокировала движение транспорта. Полицейские машины утонули в потном человеческом море. Эти люди не пытались понять, кто прав, кто виноват в разразившемся побоище, им просто не терпелось задать жару белым полицейским. Полицейским же очень не хотелось вылезать из машин, не имея возможности пустить в ход огнестрельное оружие.

С помощью отряда хохочущих черных девиц, заячьегубый водитель сумел поставить черного Иисуса заслоном для полицейских автомашин. Но те, впрочем, и так увязли в толчее, а черный мессия стал разваливаться на куски, захваченный человеческим водоворотом. Давка получилась такая, что полицейские не сумели бы выбраться из машин, даже если бы очень того захотели. Один полицейский опустил стекло, высунул голову из окна и тут же получил по лицу сумочкой от какой-то черной женщины.

Лишь потасовка между сторонниками «власти черных» и поборниками Братства всех народов имела какой-то смысл и цель. Когда боевики первой организации пробили оборону второй, они принялись избивать педерастов и проституток с таким упоением, что это выглядело просто неприлично.

Что же касается Гробовщика с Могильщиком, то они вступили в бой с кожаными штурмовиками, молчаливыми «священниками» и другими их соратниками. Вскоре оба детектива оказались на земле, но затем, воспользовавшись тем, что их оппоненты пытались бить их ногами, сумели так запутать эти лягающиеся ноги, что враги стали валиться на землю в разорванной одежде с кровоточащими носами, в синяках и шишках, они встали на ноги и стали демонстрировать свое кулачное искусство. Револьверы в длинных кобурах были выставлены на всеобщее обозрение, но детективы не имели права пускать оружие в ход. Впрочем, под градом ударов их было и так невозможно вытащить. Но нет худа без добра: Всякий раз, когда черный собрат ударял по револьверу, его кулак выходил из строя. Драка получилась отменная, хотя никто и не падал.

Раз, задыхаясь, проговорил Могильщик Два… отозвался после паузы Гробовщик.

Вместо того, чтобы крикнуть «три», они, прикрыв головы руками, ринулись в направлении тротуара. По спинам и головам детективов дубасили кулаки, но как только они оказались на тротуаре у ювелирного магазина, выяснилось, что никто не бросился за ними вдогонку. Их оппоненты были, похоже, удовлетворены тем, что убрали их с дороги. Они сосредоточили все свое внимание на защитниках военного грузовичка.

Ломакс по-прежнему стоят у их машины. Пока он с интересом следил за потасовкой, к нему присоединились несколько черных мусульман из книжного магазина. Они уставились на спасшихся бегством детективов. Те подходили к своей машине во всем великолепии: заплывшие глаза, разбитые носы, головы в шишках, лица в синяках, порванная одежда и зачехленные револьверы. Они тяжело дышали. Их лица были серьезны.

— Какого черта вы не стреляли? — удивился Ломакс.

— Разве можно стрелять в тех, кто вышел сообщить о своих проблемах? — отозвался Могильщик, вытаскивая из кармана носовой платок.

— Слава Аллаху! — отозвался черный мусульманин.

— Какие тут к черту проблемы, — фыркнул Ломакс. — Это все сплошные жулики.

— Шутники, — сказал черный мусульманин.

— Можно сказать и так, — согласился Гробовщик. — Хотя у них есть свои резоны.

— Давай отчаливать, — сказал Гробовщик. Время не ждет.

Но Ломакс был не прочь подискутировать.

— Какие такие резоны? — спросил он.

— Они хотят справедливости, как и все остальные, напомнил Гробовщик.

Ломакс презрительно расхохотался.

— Неужели ты все еще веришь в эту чушь после стольких лет, проведенных в Гарлеме? Неужели эти клоуны похожи на жаждущих справедливости?

— Господи, что ты споришь с этим стукачом? — крикнул партнеру Гробовщик, садясь в машину и захлопывая за собой дверцу. — Он просто хочет потянуть время.

Могильщик быстро открыл свою дверцу и устроился на водительском месте.

— Он представитель народа, — пояснил он.

— Туда-то этот народ, — откликнулся Гробовщик. — К тому же сейчас главное не справедливость, а порядок.

До того как они успели отъехать, Ломакс крикнул им вслед с неприкрытым злорадством: