Леонора Флейшер - Герой. Бонни и Клайд - [Романы]

Берни ла Планту казалось, что он летит в пустоту. Инстинктивно его тело отчаянно извивалось, а руками он старался ухватиться за что-нибудь. Берни зацепился пальцами за карниз, ухватился за него изо всех сил, и повис на пятнадцатиэтажной высоте. Джон Баббер замер и потянулся к нему.

— Остановись, приятель! — предостерег его из окна пожарник. — Ты не сможешь ему помочь.

Плечо у Берни страшно болело, потому что принимало на себя тяжесть всего тела. Пальцы начинали скользить. Он поднял глаза и увидел прямо перед собой лицо Джона, и Джон заметил мольбу в глазах Берни: Не дай мне умереть.

Джон понимал, что Берни ла Плант сейчас на волосок от гибели, с жизнью его связывала единственная ниточка — нетвердая хватка одной лишь руки. И одна мыслишка промелькнула, не могла не промелькнуть в его голове. Жизнь могла бы быть гораздо проще без Берни ла Планта. И Джону тогда ничего не придется делать. Нужно только сейчас не делать ничего, просто не протягивать ему руку…

Та же мысль пришла в голову и Берни ла Планту. Если Джон Баббер не вытащит его…

— Оставь его! — кричал пожарник. — Он утащит тебя за собой! — Он бросил Бабберу спасательную веревку.

Из губ Гейл вырвался немой крик. Из глубины памяти всплыли слова, которые недавно говорил ей… кто? Ах да, она вспомнила. Уоллес говорил ей в студии после самоубийства Джеффри Броадмена:

— Никогда не протягивай руку! — кричал Уоллес Гейл. — Если ты протянешь руку, тебя потянут за собой.

— Нет! — безмолвно просила Гейл. — Нет, Джон, прошу тебя!

Пожарник продолжал протягивать Бабберу спасательную веревку.

— Хватайтесь! Спасите себя. Вы не сможете помочь ему, он утащит вас за собой!

Джон Баббер не обращал никакого внимания на пожарника. Он сел на карниз и прислонился к зданию, не спуская глаз с Берни ла Планта. Пальцы у Берни все больше соскальзывали, и от страха он потерял дар речи, оглох и ничего не видел перед собой. Его пальцы настолько онемели, что он почти не ощущал их, но что-то говорило ему о том, что они скользят все больше и больше. И вдруг, когда Берни ла Плант уже совсем был готов разжать руку, Джон Баббер схватил его за запястье. Сила одного объединила двоих. Рука Баббера изнемогала под страшной тяжестью, и ему стоило огромных усилий держаться самому. Он откинулся назад, одной рукой из последних сил стараясь упереться в карниз, а другой — удержать руку Берни. Баббер стиснул зубы и напрягся изо всех сил. Берни в отчаянии поднял глаза, и их взгляды встретились.

— Я сейчас накину на вас веревку, — кричал пожарник. Он выполз из окна и стоял на карнизе со спасательной петлей в руках.

— На него накидывайте веревку, — еле слышно произнес Баббер, с искаженным от напряжения лицом.

— Ему вы не поможете, он утянет вас за собой,

— опять предупредил пожарник.

— Если… он… упадет…, то и я с ним, понятно? — с трудом выговорил Джон. — Накиньте на него веревку.

— Понял, сэр.

Пожарник уловил героическую ноту в голосе Джона. Если Джон Баббер может спасти Берни ла Планта, то почему же не попытаться это сделать бригаде пожарных?

Менее чем через два часа после начала этих драматических событий известия о них уже облетели все местные средства печати, радио и телевидения и с невероятной быстротой распространились по всей Америке. Все остальные передачи откладывались, чтобы передать эти важные новости. Со времен Руби, Освальда и Нейла Армстронга не было на экранах телевизоров более захватывающих зрелищ. Для телевидения это был звездный час, когда весь отснятый материал шел непосредственно в эфир.

Оператор Четвертого канала Чаки снимал прямо с крыши, найдя там наилучшую точку для съемок. Ему удалось отснять совершенно потрясающие, волнующие кадры, когда Баббер протянул руку и схватил ла Планта за запястье; объятое ужасом лицо Берни и его умоляющие глаза, его тело, повисшее в воздухе, на высоте пятнадцати этажей. Чаки был очень доволен собой, но он был бы рад вдвойне, если бы узнал, сколько народу смотрело снятое им! Когда он брал крупным планом лицо Берни, испуганное выражение заполняло все экраны Америки.

В «Шэдоу Лоундж» Чик смотрел по телевизору на Берни. Видела Берни и Донна О’Дей в своей спальне. И Уинстон, и судья Гойнз, сидя на своем кожаном стуле, видели Берни ла Планта. И ни один из них не верил своим глазам. В полицейском участке Эспиноза, Варгас, Мендоза и инспектор Дейтон видели Берни, и в тюрьме, где Берни нарисовался законченным придурком, другие заключенные узнавали его по телевизору. Вот он, Берни ла Плант, один из величайших неудачников на свете, собственной персоной, рядом с Джоном Баббером, героем, спасшим рейс 104!