Александр Тамоников - Диверсионная война

– Не по-нашему лопочет, – поднял он глаза на Глеба. – Американский язык, точно тебе говорю, командир. С Пиндостана прибыл по наши бренные души. Мог бы выучить по-нашему хоть несколько слов ради приличия…

– Я даже знаю, каких, – проворчал Глеб, – «Сдаюсь», «Не убивайте», «У меня жена и маленькие дети»…

– «Россия, вперед», – задумчиво добавил Коломиец. Хоть чем-то поднять настроение. Люди подходили, с любопытством смотрели на раненого. Тот задергался, обнаружив, что погрузился в царствие тени, перевернулся на спину. Бегали глаза, лихорадочно работали лицевые мышцы. Даже выдающиеся уши, похожие на разварившиеся пельмени, совершали судорожные движения.

– Сейчас взлетит, – рассмеялся Гриша Косарь. – Эх ты, пень ухокрылый. Ну, рассказывай, кто такой. – Он легонько, почти «по-дружески» пихнул раненого ногой в здоровое бедро.

– Don’t kill! I give up! I have a wife and small children! – захрипел раненый.

– Ну, ты пророк, командир, – с уважением посмотрел на Глеба Коломиец, сохранивший в памяти зачатки школьной программы. – Как по писаному шпарит…

– Your name? – Глеб для блезира передернул затвор, приставил ко лбу наемника. Не было времени разводить приятные светские беседы. – Answer me the truth, if you don’t want to get killed. With whom were you here? What’s the mission?

– Он еще и полиглот, – удивился Гриша. – А у меня всю дорогу проблемы с языками. Немецкий учил, английский учил, а в итоге только шлифовал свой русский матерный. Отвечай, Чебурашка, – грозно проорал он, – когда с тобой разговаривает офицер спецназа!

Наемник пытался сохранить остатки самообладания, но страх съедал его. Даже этот иностранец оказался подвержен западной пропаганде. На стороне террористов, помимо российских войск, которые уже в Донбасс просто не помещаются, воюют исключительно маргиналы, звери в человеческом обличье, отморозки, для которых нет ничего святого. И всеми днями они только тем и занимаются, что бьют из пушек по мирным городам и пачками расстреливают мирных жителей. А пленных не берут. Но он еще на что-то надеялся, спешил выговориться. Да, он работал вместе с этими парнями (Глеб показал ему несколько лиц из группы «Гепард»). Их было двое, прикомандированных к группе, по приказу полковника Алекса Фиша. Он – бывший лейтенант морской пехоты США Деннис Хауэр, и вон тот (он кивал подбородком на мертвеца) – бывший капитан Рутгер Хоффман. Частная компания LCC – охрана важных грузов, тренировка новобранцев, деликатные военные операции в различных уголках планеты… Он никого не убивал! Его дело – наблюдение и инструктаж! Он понятия не имеет, откуда группе поступает информация, которую она использует в работе! Он маленький человек, у него в Оклахоме жена и дети!

Баталов не устоял – врезал по глазу «маленькому человеку», отчего тот стал похож на фару с ксеноном, а половина лица покрылась фиолетовой отечностью. Глеб сделал вид, что не заметил.

– Ладно, в штаб его, – распорядился он. – Пусть там ублажают и кофе варят. Баранович, Ломовой, хватайте это несчастье, и все к машине. Пусть без нас прочесывают лес и занимаются прочей ерундой…

Полковник Дмитриенко рвал горло и метал молнии. Всех под трибунал, всех разжаловать и на передовую – искупать вину перед Родиной! Что происходит? Почему противник лучше информирован, чем его люди?! Расслабились, убедили себя, что вы самые непобедимые? Вот и правильно, что вам костыляют! Разгромили штаб Ахромеева – так и надо! Взорвали станцию – туда ей и дорога! У нас этих станций еще с десяток! Прикончили «бессмертного» Вано – пусть знают наших! А ему и на пенсию уже пора – цветочки на даче разводить да брюзжание жены выслушивать! Она хоть не такая тупая, как те, кто его сейчас окружает! Начальник разведки Литвинец был чернее самой черной тучи. Казалось, еще немного, и его хватит инфаркт. Начальники 5-го и 6-го отделов по убедительной просьбе Холодова при разговоре не присутствовали. И поэтому доставалось в основном ему. Он стоял с каменным лицом, мысленно держал в руке ракетку бадминтона и отбивал от себя громы и молнии. Положение действительно складывалось неприятное. Гибель Вано была очень некстати. Во-первых, ходячая легенда, на которую равнялись тысячи бойцов непризнанных республик. Он не проиграл ни одного боя, всегда выходил сухим из воды, был расчетливым, хитрым. Одно только имя его бесило тех, кому был больше по душе двухцветный украинский флаг, нежели мятежный трехцветный. Во-вторых, убийство Вано и всех сопровождающих его лиц – эффектный пропагандистский ход, и уж теперь-то украинская пропаганда стопроцентно докажет, что Вано мертв. Усиление морального духа украинской армии и снижение его у ополченцев – не совсем то, что нужно в связи с грядущей летней кампанией, о неизбежности которой говорит ВСЁ.