Алистер Маклин - «Ураган» с острова Наварон

— Одному Богу известно, — откровенно признался Мэллори.— Мы полагали, нас встретили партизаны. Вот почему человек Дрошни был убит.

— Вот почему человек Дрошни...— Нойфельд посмотрел на Мэллори бесстрастным взглядом, поднял опрокинутый стул и сел, храня задумчивое выражение — Считаю, нам следует объясниться.

Как и приличествовало человеку, посетившему в поисках развлечений лучшие заведения лондонского Вест-Энда, Миллер имел привычку пользоваться за столом салфеткой, что он и делал в настоящий момент, заправив ее за ворот мундира, восседая на рюкзаке в лагере Нойфельда и усердно отправляя в рот некое месиво, именуемое гуляшем.

Трое сержантов, сидевших неподалеку, окинули его откровенно недоумевающим взглядом и продолжили свой негромкий разговор. Андреа, попыхивая неизменной сигарой и полностью игнорируя настороженно следящих за ним охранников, беспечно прохаживался по лагерю. В морозном ночном воздухе вдалеке отчетливо послышался голос человека, поющего под тихий аккомпанемент гитары. Андреа завершил свой обход, и Миллер, взглянув на него, кивнул в направлении музыки.

— Кто солист?

Андреа пожал плечами.— Радио, наверное.

— Им пора приобрести новое. Мой натренированный слух…

— Послушайте — Рейнольдс прервал Миллера напряженным, настойчивым шепотом. Мы тут поговорили…

Миллер произвел ряд сложных манипуляций с салфеткой и доброжелательно сказал: — Ни к чему. Подумаите о скорбящих матерях и возлюбленных которые останутся без вас.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду задуманный вами побег‚ — ответил Миллер. — Может, отложим на другой раз?

— Почему не сейчас? — Гроувз был настроен воинственно. — Их можно застать врасплох.

— Вы так полагаете? — Миллер вздохнул. — Молодость, молодость. Присмотритесь-ка получше. Вы же не думаете, что Андреа нравится физзарядка, так ведь?

Трое сержантов украдкой огляделись, затем посмотрели на Андреа.

— Пять темных окон, — сказал Андреа. — За ними пять темных фигур. С пятью темными автоматами.

Рейнольдс кивнул и отвел глаза.

— Ну хорошо. — Мэллори отметил про себя, что Нойфельд имел склонность постукивать кончиками поднятых вверх пальцев. Мэллори знавал одного судью с аналогичной привычкой, впоследствии попавшего на виселицу. — История, которую вы нам рассказали, мой дорогой капитан Мэллори, в высшей степени необычная.

— Так оно и есть, — согласился Мэллори. — Ей и положено быть такой, иначе как еще объяснить то странное положение, в котором мы сейчас оказались.

— Конечно, конечно. — Нойфельд принялся медленно и выразительно загибать пальцы. — Вы утверждаете, что в течение ряда месяцев руководили деятельностью банды, занимавшейся сбытом пенициллина и наркотиков на юге Италии. Будучи офицером связи союзников, вы без труда получали партии антибиотиков от американской армии и с баз воздушного флота.

— К концу стало немного труднее‚— признался Мэллори.

— Об этом чуть позже. Эти поставки, как вы утверждаете переправлялись в вермахт.

— Я попросил бы вас не произносить слово «утверждаете» подобным тоном, — раздраженно произнес Мэллори. — Можете навести справки у началиника военной разведки и Падуе, который находится в подчинении фельдмаршала Кессельринга.

— С удовольствием. — Нойфельд снял телефонную трубку кратко переговорил на немецком и опустил трубку на рычаг.

Мэллори удивленно спросил: — У вас прямая связь с внешним миром? Из этого места?

— У Меня прямая связь с хижиной, что стоит в пятидесяти ярдах и где находится мощный радиопередатчик. Вот так. Далее, вы утверждаете, что вас схватили, судили судом военного трибунала, и вы ждали утверждения смертного приговора? Правильно?

— Если ваша система шпионажа в Италии соответствует тому, что о ней говорят, узнаете об этом завтра, — сухо сказал Мэллори.

— Вполне, вполне. Затем вы выбрались из камеры, убили охранников и случайно подслушали, как в комнате инструктажа агентов вводили в курс операции‚ в Боснии. — Он вновь поиграл кончиками пальцев. — В этом месте вы, возможно, сказали правду. В чем, говорите, заключалось их задание?

— Я не говрил. Не обратил особого внимания. Что-то связанное с поиском пропавших руководителей британских групп и разрушением вашей агентурной сети. Впрочем, не уверен. У нас голова была забита более важными вещами.

— Еще бы,— поморщился Нойфельд.— Например, собственной шкурой. Что стало с вашими погонами, капитан? А с орденскими лентами? С пуговицами?