Валерий Барабашов - Крестная мать

Игорь догадывался, пытался задавать кое-какие наводящие вопросы своим коллегам, но те или делали вид, что ничего не знают, или в самом деле ничего не знали.

Витек и Юра — так звали парней, холуев Каменцева и Городецкого. Боссы платили им высокую зарплату, ребята ни в чем не нуждались, жили широко, разгульно. Разумеется, не обижен был зарплатой и Игорь, но все же Дерикот не баловал его, держал на скромной ставке, которой, конечно, хватало на сносную жизнь, но шиковать, да еще с больной матерью, не приходилось. Витек с Юрой — тридцатилетние, крепкие — невольно хвастались сейчас друг перед другом и перед Игорем, пацаном против них, салагой, только что начавшем служить людям бизнеса. То и дело они вворачивали в разговор сообщения о новых покупках — мол, я такой потрясающий видик купил, японский!.. А я еще один телевизор взял, «Сони», — теперь дома в каждой комнате по телевизору, никто никому не мешает, а комнат — четыре… и на кухне еще есть, маленький…

Игорь слушал, вежливо улыбался, как бы разделяя вежливой улыбкой удачи рассказчиков, но сам больше помалкивал. Ему-то особенно хвастать было нечем. Да и не этого разговора ждал он в «Волге» Городецкого…

Витек с Юрой все же коснулись нужной темы. Заговорили о том, что, мол, кто-то побил наших парней, покалечил — Лукашина, Васька, Пилюгина и Лапшина. Феликс Иванович взял каких-то новых, но к ним еще нужно присмотреться, проверить в деле. А случись что? Если нужно будет за пушки взяться? Придется им, Витьке с Юрой, да еще Игорьку за «Макарова» браться или даже за «Калашникова». Как смотришь на такую перспективу, Игорек?

Игорь пожал плечами, ничего не ответил, и вопрос как бы повис в воздухе. Да с него, наверное, и не требовали какого-то конкретного ответа, в конце концов, его дело — шоферское, баранку крутить. Но (понятно же) — снова проверили, прощупали, чем дышит и, кажется, он поступил правильно, как нужно — и не отказался, и с глупыми предложениями не вылез. А внешний нейтралитет можно объяснить просто: начальство, дескать, пусть решает, я на службе. Скажут — иди вперед, с пушкой, — пойду, куда денешься… Во всяком случае Витек с Юрой больше Игоря хитрыми вопросами не донимали, переменили тему, успокоились.

А в «кадиллаке» шел в это время предельно откровенный разговор. Так получилось, что говорили в основном Городецкий с Дерикотом, а Каменцев курил, слушал. Но на лице его живо отражалось мнение, одобрение или отрицание того, о чем спорили его приятели-единомышленники. Лицо либо прояснялось, либо хмурилось.

А вопросы сыпались один за другим. Говорил Городецкий, и по всему чувствовалось, что он очень нервничает, обеспокоен тем, что произошло за последнее время.

— Всех, кого я посылал к Дорошу, избили до полусмерти, — сообщил он своим приятелям. — На ближайшие три-четыре недели я не могу рассчитывать на помощь моих парней, все покалечены. Судя по всему, Дороша предупредили. Парни попали в засаду. Кто это сделал?

— Разумеется, один из тех, кто знал об операции, — спокойно заметил Каменцев, попыхивая сигаретой. — Нужно проверить, спросить. Пусть ребята Феликса поработают.

— Кому работать-то? — раздраженно бросил Дерикот. — У меня тоже, Бизон ранен, дуролом, недели две еще ему валяться. Бородкин сгорел. Башметова, слух до меня донесся, в болоте нашли… С кем против Дороша и его напарника воевать? На новых парней я пока положиться не могу, мало их знаю. На стороне киллеров нанимать? В Москве потолковать?

— Пока без Москвы обойдемся, — остановил его Каменцев. — Не надо паники, господа. Дорош, конечно, фигура опасная, слов нет. И калеки — его рук дело, ясно же! Но он почему-то не делает решительных шагов, вот что меня больше всего беспокоит. Или ждет удобного случая, чтобы прыгнуть, или копает против нас, и копает глубоко. А копать есть что. Я, между прочим, узнал кое что о том, что вы, дорогие, скрывали. Например, самоубийство артистки из ТЮЗа, Полозовой. В администрации области был разговор на эту тему, я присутствовал. Захарьяна вызывали для объяснения. Он рассказал все как полагается, но и про вас, гребаных спонсоров, рассказал. Мол, помогают театру, как могут, спасибо и все такое прочее. Но я-то не дурак. Сразу вспомнил о вашем приглашении на ту вечеринку. Девка там была?

— Была.

— Имели честь общаться, — Городецкий с Дерико-том прятали глаза.

— Ну, погуляли, все взрослые там собирались, не дети.

— Все было о’кей, Аркадий. Никто же на нас бочку не покатил, все уладили. Пришлось, правда, раскошелиться.