Юлиан Бардин - Империя страха

Какое-то время в динамике раздавались протяжные гудки, затем послышался хрипловатый мужской голос, который негромко спросил:

— Кто говорит?

— Это я, — отчетливо произнес звонивший, будучи уверенным, что дополнительных представлений не потребуется.

— Слушаю, — жестко произнес его немногословный собеседник.

Плотнее прижав трубку к уху, Аникеев заговорил, но его слова не походили на обычную светскую беседу, скорее это был профессиональный рапорт военного человека:

— Насчет полковника и его агентессы можете не волноваться — все чисто. Таким образом, все участники операции нейтрализованы…

— А небезызвестная троица? — кратко поинтересовался динамик.

— У них ничего нет, а потом — они абсолютно безопасны. Им, конечно, удалось получить компромат, но он относился к полковнику, — Аникеев довольно улыбнулся, — моя роль в этом деле для них является совершенной загадкой. Таким образом, на вас никто не сможет выйти. Последнее звено в цепочке оборвано.

Трубка какое-то время молчала, как будто на том конце провода пытались что-то всесторонне обдумать. Наконец все тот же голос произнес:

— Вы уверены, что это последнее звено?

— Естественно, — несколько небрежно процедил Паша.

— Мне бы ваш оптимизм, — посетовал невидимый собеседник и продолжил: — Все же я думаю, что это еще не все.

Наморщив лоб, Аникеев тупо уставился на металлический диск набора номера, как будто разговаривал именно с ним, и переспросил:

— Что вы имеете в виду, говоря, что это не все?

Человек упорно хранил молчание; до Паши доносилось только его прерывистое дыхание.

И в этот момент Аникеев скорее подсознательно ощутил, чем услышал, в привычном смысле этого слова, пронзительный свист, вслед за которым последовал звон разбитого стекла — маленькая конусообразная пуля, пробив прозрачную, едва ли существенную для нее преграду, легко вошла в его округлый затылок.

Ноги Паши подкосились, и он медленно осел на пол, разжав онемевшие пальцы. Там, где только что был мясистый нос, зияла громадная зловеще-кровавая дыра, а в широко открытых глазах навечно застыл немой вопрос.

Трубка глухо откашлялась и, сказав:

— Вот теперь все, — запищала короткими гудками.

Антон стоял у широкого окна, безучастно глядя на первый по-настоящему зимний снег. За его спиной послышался деликатный стук в дверь.

— Войдите, — не оборачиваясь, отозвался Лямзин, продолжая наблюдать за падающими снежинками.

— Товарищ подполковник, — обратился к хозяину просторного кабинета вошедший, — к вам посетитель. Он настойчиво требует, чтобы его принял лично начальник отдела.

Поразмыслив какое-то время, Антон согласно кивнул:

— Хорошо, пусть войдет.

Вернувшись к столу, Лямзин с деловым видом принялся перебирать какие-то совершенно бесполезные бумаги.

Спустя пару минут на пороге появился седенький старичок с плутоватыми, беспрестанно бегающими глазками.

— Здравствуйте, — кивнул посетитель, плотно прикрыв за собой дверь, я к вам по важному делу.

— Присаживайтесь, — весьма благодушно предложил подполковник и, вопросительно вскинув брови, спросил: — Так какое же у вас ко мне дело?

Усевшись на предложенный стул, старичок загадочно зашептал:

— Видите ли, я пенсионер и большую часть своего времени посвящаю старой, сохранившейся еще от отца библиотеке. Вчера, — нараспев продолжал визитер, — мне в руки попался потрепанный томик Вольтера издания конца прошлого века, и вот что я в нем обнаружил.

Посетитель извлек из кармана аккуратно сложенный лист пожелтевшей бумаги и протянул его собеседнику.

Антон не спеша развернул перед собой документ и едва не подпрыгнул в кресле. Дернувшись всем телом, он отшвырнул от себя листок, как будто тот был пропитан смертоносным ядом, и раздраженно выпалил:

— Послушайте, уважаемый! Сколько раз можно повторять одно и то же: вопросами поисков кладов занимается милиция, или не знаю… — он на несколько секунд замялся, — муниципалитет, в конце концов, но уж никак не наше ведомство.

Старичок буквально опешил от такой реакции и извиняющимся тоном забормотал:

— А я думал…

— До свидания, — сурово прервал его Антон и; указав на дверь, произнес: — Желаю всего хорошего, живите долго и не болейте…

Медленно поднявшись, посетитель опасливо засеменил к выходу, то и дело оглядываясь на странного подполковника.

Лямзин успокоился лишь тогда, когда за старичком закрылась дверь.