Питер Кейв - Ангелы ада. Смерть любопытной . Палач - Новая война

— Спасибо, Энни. Я знаю про зубы. Но почему бы мне самому не заплатить за то, чтобы поправить зубы собственному ребенку? В клинике разрешают платить в рассрочку. Просто потому, что свора этих пронырливых богатых сук любит потешить себя раздачей милостыни, когда их не просят… — Он отхлебнул, поставил стакан и воинственно уставился на Мендосу. — Я, знаете ли, честный работяга, вожу мусоровоз. Я имею восемьдесят пять долларов в неделю чистыми. И на эти деньги содержу жену и детей. Милостыни не прошу и не беру. Это все Энни, она вообразила, — просто сдурела, — что если они помогут заплатить, то и ладно, и, черт побери, все сладила раньше, чем я об этом услышал. Я нисколько этого не хотел, я так и сказал. Но разве она хоть чуть прислушалась к моим словам, эта Чедвик? Дело было сделано, и она приезжала дважды в неделю и отвозила Джулию в клинику. В четыре часа, а я кончаю в три и в это время я уже дома, понимаете. Маленькая сопливая дрянь. — Он снова поднял стакан.

— Я не думаю, что она такая, как ты говоришь, Марти. Не забывай, что она, наверное, живет в большом доме и все такое, и наверняка не знает простых людей.

— Тогда пусть она, ради Бога, остается в своем большом доме! Значит, я прихожу домой, — продолжал он рассказывать, — и я устал. Я целый день вожу здоровенный грузовик. Поэтому я люблю сесть и расслабиться, выпить несколько стаканов пива. Я сам покупаю это чертово пиво, разве нет? Какое, черт подери, право имеет эта баба говорить Энни, что я плохой муж и отец, запойный алкоголик — вот что она говорит из-за нескольких стаканов пива, — я не могу платить дантисту за своих детей! Она, гадина, хочет убедить Энни бросить меня! Из-за того, что я люблю пиво и не очень-то правильно говорю по-английски. Она болтает, что я плохо влияю на детей! На моих детей!

— Не очень тактично, — сказал Мендоса.

— На моих детей! Энни, еще пива. Позвольте мне сказать вам, мистер, я своих детей воспитываю правильно, всех шестерых. Не разрешаю им мошенничать, врать, я их порю, и они знают, за что. Всю жизнь они каждое воскресенье ходят в церковь. Но Энни! Эта Чедвик сбивает ее с толку. Раньше ты всегда была мной довольна! — добавил он, обращаясь к жене.

Она осторожно налила пиво.

— Ну, будет тебе, Марти. Просто она все время говорила насчет детей. Она-то образованная и знает все эти вещи. Из-за этого я и чувствовала себя какой-то несчастной, она говорила только…

— Черт побери, я не позволю этой сопливой бабенке да и никому другому приходить и делать мою жену несчастной, понятно? Значит, она пожаловалась…

— Нет, — сказал Мендоса. — Она мертва, мистер О'Хара. Убита в прошлую субботу ночью.

— Убита, о Иисус! — воскликнул О'Хара. Он даже про пиво забыл. — Ну и ну, будь я проклят! — Потом он рассмеялся. — Держу пари, кто бы он ни был, у него была не слабая причина! Даю голову на отсечение, она здорово это заслужила.

— Ну, Марти, так же нельзя! Какое несчастье! Я уверена, что она хотела, как лучше…

— А разве не говорит нам преподобный О'Нейл, какая дорога вымощена благими намерениями? — сказал О'Хара. — Кто ее убил?

— Видите ли, мы еще не совсем уверены, — мягко ответил Мендоса. — Когда я прочитал ваше письмо, мистер О'Хара, я подумал, по всей вероятности, ее убили вы.

— Я? — тупо переспросил О'Хара.

— Ох, Марти! Господин офицер, это не он! Он, правда, грубо иногда говорит, но, по-настоящему, он мягкий как масло, — это не он…

— Я? Ну и дела, будь я проклят, — сказал О'Хара. В его голосе не было тревоги, только интерес. — Нет, я ее не убивал, мистер. Она просто ужасно раздражала, понимаете? Но не настолько. В субботу вечером? А-а, я был в баре у Чарли, на углу, примерно до половины десятого, а потом мы с несколькими парнями по-приятельски зарядили маленькую партию в покер. Я с ними пробыл где-то до двух ночи. Энни может сказать, когда я пришел, потому что я разбудил ее и похвастался, что выиграл девять долларов. Можете спросить парней…

Мендоса слегка удивился, доставая ручку и блокнот, что покер может так сильно и так надолго увлечь нескольких взрослых мужчин. Ну понятно, бридж, — за ним можно просидеть всю ночь. Хотя люди бывают разные. Он записал имена и поблагодарил О'Хару.

— Чтобы я кого-нибудь убил, — сказал О'Хара. Эта мысль его позабавила — и польстила. — Иногда у меня от нее в глазах темнело, вот и все.

— Он просто болтает, — сказала его жена упавшим голосом. — Как он мог убить, если он ни разу в жизни женщину пальцем не тронул, господин офицер, уж я-то знаю…