Александр Афанасьев - Жизнь длиною в обойму

Пламен помолчал и с горечью закончил:

– Жуликом быть проще. Вором быть проще. Лентяем быть проще. Иногда я смотрю, к чему мы пришли, и думаю – конец света близок. Вы, русские, хотели нас сделать лучше, чем мы есть. Не получилось. Теперь у нас в деревнях, как раньше, яйками… яйцами меняются, потому что денег совсем нет. Сто лет назад так было – и сейчас так есть…

…

– Вы нам помогли от турок освободиться… но тогда все хоть понятно было. Вон – враг. Вон – его мундир, турок. Стреляй. А сейчас не знаешь, в кого стрелять, мы сами себе враги. Многие в себя и стреляют. Один в парламенте с балкона в зал прыгнул – слышал? [47]

– Да.

– А не изменилось ничего. И не изменится. Мы для себя – самые худшие из врагов…

Больше Пламен не говорил ничего.

На «Линкольне» мы проехали через большую часть Скопье. Потом Пламен притормозил на перекрестке – и в нашу машину проворно сел человек средних лет в неприметном, но дорогом костюме.

– Поехали, поехали…

Пламен тронул машину с места.

– А это кто с тобой?

– Друг.

– Так нельзя. Ты это знаешь.

– Он не понимает наш язык. Совсем.

Человек опасливо покосился на пассажирское сиденье.

– Привез?

– Да.

– Хорошо. – Пламен достал тонкую пачку купюр: – Сходи пока покушай…

– Кто это был? Этот?

– Говорю же, мой человек из местной безопасности. У него большая семья и маленькое жалованье.

– Понятно, – кивнул я, – а это что?

– Это папка. С делом на Дрыжака, настоящим. В нашей службе безопасности есть два типа досье на основных гангстеров. Одно в компьютере – оно предоставляется по запросу в рамках европейского сотрудничества. Второе – на бумаге, настоящее. Его нет нигде в Сети, и потому получить его можно, только если у тебя есть физический доступ к папке.

Я кивнул. Очень, очень умно. Иногда отсталость не всегда в минус. Американцы настолько наловчились перехватывать сообщения и покупать базы данных, что теперь для них, если чего-то нет в компьютере, то нет вообще, физические источники информации они почти не отслеживают и не могут отследить. Поэтому эта информация в намного большей безопасности, чем в любой хорошо оснащенной европейской спецслужбе.

– Это я придумал для них, – сказал Пламен, – посмотрел это в одном австрийском банке. У них нет ни одного компьютера, всю бухгалтерию, все счета клиентов они ведут с помощью печатных машинок и бумаг. Американские налоговые инспекторы просто в бешенстве.

– Я представляю.

Пламен открыл папку. Я достал коммуникатор, перевел его в режим фотоаппарата.

– Добро. Я буду давать тебе важные бумаги, а ты их снимать. И рассказывать, тут на македонском.

– Очень хорошо…

Как оказалось, у Бойко Дрыжака была очень и очень непростая биография. Во-первых, никто не знал точно, откуда он родом и кто его родные. Для Балкан, тем более для горных Балкан, где все опирается на семьи и кланы, – это нонсенс, такого просто быть не может. Но тут было именно это.

Македонская разведка выяснила, что Бойко Дрыжак на самом деле украинец, родился близ населенного пункта Рахово. В девяностые годы принимал активное участие в бандитских войнах во Львове, группировка его проиграла, и он сбежал сюда, причем не с пустыми руками. Лояльность местных он получил, породнившись с влиятельным местным кланом, видимо, основой союза являлись деньги, а может, и то, что дочь испортила себе репутацию, и никто не хотел брать ее в жены с такой биографией. Бойко Дрыжак взял.

С самого начала Бойко Дрыжак был не просто торговцем. Скорее, даже он не был наркоторговцем, наркотиками приторговывал, но не на регулярной основе, наверное, когда перепадало что-то от хозяев – он толкал партию. Во-первых, он с самого начала присутствия здесь KFOR получил выгодные контракты на снабжение международных сил продовольствием. Во-вторых, у него были контакты, позволяющие сбывать угнанные машины… причем сбывали их в Африку, а угоняли в Украине или, может быть, даже в России. В-третьих, Дрыжак торговал живым товаром для борделей… опять-таки не зарываясь – он никогда не трогал местных, понимая, что ему могут за это ноги оторвать. Торговал молодыми женщинами, девочками, мальчиками – в основном в африканские и ближневосточные бордели. В-четвертых, Бойко Дрыжак устраивал в горах охоты на людей для богатых клиентов.

Последнее – было уже слишком.

Дрыжак – несмотря на то, что был не местным, то ли из-за влияния жены, то ли из-за большого количества денег, то ли из-за американцев – входил в бажрак. Бажрак – это исполнительный комитет албанской мафии, что-то вроде сицилийского копполо. То есть теоретически он был неприкосновенен. Фактически же…