Александр Афанасьев - Жизнь длиною в обойму

– Как устроились?

– Нормально устроились, – прогудел Трактор, – то на приисках в Ливии пашем, то в море груз сопровождаем. Вон, недавно беженцев ловили. Жалко их.

– Как в Ливии?

– П…ц полный! – выругался Студент. – Мочилово во весь рост идет, мы рады, что отвалили. Там такое… Чечня и то нервно курит в сторонке. Там с обеих сторон авиацию используют, б… Авиация вооруженной оппозиции – о…ть не встать… [11]

– Зато там теперь демократия! – Я назидательно поднял палец.

– Ага. Снарядить бы корабль, посадить на него всех демократов – и туда. Пусть мисратцам и вершифану втирают про демократию, ага…

Под это дело мы открыли еще по бутылке безалкогольного.

– Пацаны! Огрызнуться – есть настроение? – спросил я.

– А что делать надо?

Вместо ответа я пустил по кругу фотографию.

– А ничо… – выразил общее мнение Трактор, – я бы вдул.

– Фото пару лет назад сделано. Сана Ахмад. Она же Александра Ахмадова. Чеченка, журналистка из Швеции.

– Чеченка?!

– Ага. Но она честная. Работала год в антироссийском сетевом издании, потом плюнула и ушла. Занимается независимой журналистикой.

– Бывает же…

– Она приехала несколько дней назад в Приштину и начала задавать лишние вопросы про наркомафию. Ее украли. Кто – известно, где она – тоже известно. Противник – местные моджахеды, банальные отморозки и гопота, наемники наркомафии, их от двадцати до тридцати рыл. За нее требуют пять. Нам – платят лимон. Один миллион евро.

Пацаны покачали головами.

– Шеф, она что – не в себе? – спросил Трактор.

Да… не в себе…

Это Европа. Я сам сначала не понимал. Потом понял. Это мы искалечены двумя революциями, гражданской войной и тридцать седьмым годом. В Европе все не так. Они искренне верят в добро. Это мы, многократно битые, поротые и стреляные, ни во что не верим…

– Это Европа, – обтекаемо сказал я, – как бы то ни было, я уже вписался. Дело за вами. Операция – на несколько суток. Вам – ну скажем, по сто пятьдесят каждому. Медицинская страховка у вас уже есть. Как, пацаны, – норм?

– Норм, – ответил за всех Студент.

Тирана…

Город, даже кратковременное пребывание в котором – занятие не для слабонервных…

Албания – сами албанцы, кстати, называют себя по-другому, шиптары, а страну Шиптария – известна как государство лишь с тысяча девятьсот двенадцатого года. Изначально никакой Албании не было, а была провинция Османской империи, довольно развитая, потому что была на самом побережье и тут были торговые порты. До османов этой землей кто только не владел – и римляне, и византийцы, и венецианцы, и сербы, и неаполитанцы, и болгары. Никакого отдельного албанского народа не было, а были семьи и кланы, которые постоянно грызлись между собой, занимались всем чем угодно: рыбной ловлей, контрабандой, наемничеством. Османское господство было довольно терпимым, и в отличие от сербов албанцы никогда не стремились к независимости от османов. Мусульман и христиан было примерно поровну (сейчас мусульман две трети), а среди христиан поровну было католиков и православных. В ислам в основном переходили не по убеждениям, а чтобы не платить джизью. Сопротивление османам началось только после того, как в Стамбуле к власти пришли младотурки и предприняли попытку цивилизовать и модернизировать империю по западному образцу – в частности, на Балканах запретили всем и каждому носить оружие и был принят закон «о бандах». Албанцам это не понравилось, и у них проснулось национальное самоопределение…

Отсчет независимости Албании ведется с 1912 года, когда была провозглашена автономия, но подлинным создателем современного албанского государства, видимо, следует считать короля Зогу.

Король Ахмед Зогу пришел к власти в 1924 году, использовав для государственного переворота отряд русских эмигрантов в пятьсот человек под командованием полковника Угалая. Сам по себе это был очень незаурядный человек, он был представителем крупной семьи феодалов, его отец был турецким наместником, образование он получил в Стамбуле, правил страной до оккупации ее Муссолини в тридцать девятом, выжил более чем в пятидесяти покушениях. Самое известное – перестрелка на ступенях оперного театра. Двое убийц открыли по королю огонь, ни в кого не попали, король выхватил пистолет и открыл ответный огонь, ранил одного из нападавших в руку, после чего те позорно бежали.

Во время оккупации он переехал в Лондон, потом в Париж, где и жил на заработки жены, известного детективного писателя. Ему довелось увидеть и оккупацию Албании Италией, и воцарение еще одного «эксцентричного албанца» – Анвара Ходжи.