Дмитрий Чераксов - Крестом и булатом - Атака

– Местное чудо, – серьезно сказал Рокотов. – Ладно, шучу… Наверное, из-за разницы температур. Наверху – плюс семь-восемь, у дна – градуса четыре. В принципе, ничего особенного. Как термоклин в океане. Вода вообще-то является самой загадочной жидкостью на Земле… Вроде элементарное вещество, два атома водорода и один кислород, а ведет себя непонятно. При охлаждении расширяется, при нагреве не разлагается на составляющие, универсальный растворитель… Одним словом – неисповедимы пути Господни…

Отец Арсений задумчиво потеребил бороду.

Владислав похлопал Мишу по плечу.

– Все, братан, время…

Чубаров поправил висящий на плече автомат, оглядел взбирающуюся в гору цепочку казаков и удрученно вздохнул.

– Кто-то должен доставить людей домой и обеспечить им безопасность, – Рокотов ответил на невысказанный вопрос. – Я понимаю, что у тебя такое чувство, будто ты нас тут бросаешь.

– Не без этого…

– Мы справимся. Сейчас то, что ты делаешь, важнее.

– Хотелось бы верить, – Михаил уставился в землю.

– Так оно и есть, – биолог развел руками. – Каждый исполняет свою часть работы.

– Да понимаю я…

– Вот и не раскисай! Мы дня через четыре вернемся. Максимум – через пять, – Рокотов оглянулся на темный аул. – Кстати, я так и не понял, Леша что-нибудь нашел в деревне? А то отвлекся и не проследил.

– Нашел, – буркнул Чубаров. – Почти поллимона бакинских…

– Не фальшивые?

– Нет…

– Вот и хорошо! Будет на что отметить удачное возвращение… Так, давай, топай. Вон, ребята уже хребет перевалили.

Михаил в последний раз вздохнул, быстро пожал Владу руку и трусцой побежал по извилистой тропинке вдогонку уходящему в ночь отряду.

Виталий опустился на одно колено и сунул пальцы в воду.

– По-моему, в самый раз…

Рокотов вспорол ножом мешок с солью.

– Начали…

Струя белого порошка посыпалась в пузырящуюся над нагретыми железными пластинами воду.

– Аккуратнее, – предупредил биолог. – Засыпайте рядышком с кипятильниками, чтобы не забить агрегаты.

– Угу, – здоровяк Лукашевич поднял пятидесятикилограммовый мешок и вытряс его в полуметре от края причала.

Через два часа все двенадцать тонн соли перекочевали в озеро. Владислав отошел в сторону, зачерпнул горсть воды и попробовал на язык.

– Ну как? – поинтересовался Янут.

– Гадость, – высказался Рокотов. – Но для нашей задачи годится. Плотность жидкости мы изменили, теперь остается проверить, как сие сработает… Так, до времени "ч" остается часов пять. Предлагаю перекусить и немного подремать. Первая смена охраны – Гоги, Вася и Кузьмич.

– Яволь. – Рудометов подхватил СВУ. – Через сколько вас будить?

– В тринадцать ноль-ноль.

– Понял… Кузьмич, потопали.

Влад подложил под поясницу свернутую мешковину и поудобнее устроился возле стоящего на треноге пулемета НСВ «Утес», чей ствол был направлен точно на середину озера, оглянулся на мирно посапывающих Пышкина и Славина-младшего, закурил и повернулся к сидящим напротив отцу Арсению и Януту.

Игорь Рудометов по собственной инициативе отказался покинуть свой пост у входа в подземелье и теперь коротал время в обществе отдохнувшего Лукашевича.

– А мне гимн нравится, – Виталий продолжил прерванную беседу. – Хрен с ним, с Александровым… По крайней мере, музыка получше будет, чем у Глинки.

– Это вопрос музыкального вкуса, – Рокотов передернул плечами. – Меня лично другое не устраивает. Нельзя одновременно предлагать трехцветный флаг для страны, орла, красное знамя для армии и гимн СССР. Это дичайшее смешение всего… Я не представляю себе, зачем Президент послушал своих советников-идиотов. Кроме скандалов в обществе, это ничего не вызовет.

– Пока что все, о чем мы говорим, только проект, – мягко возразил священник.

– Ваши бы слова, да Богу в уши! Проект… – Владислав стряхнул пепел. – Месяца через два этот проект станет реальностью. Вот тогда попляшем. Одни будут орать старые слова, другие сочинять пародии, третьи просто на всё плюнут. И вместо консолидации народа произойдет очередное размежевание по музыкальным предпочтениям… Бардак, одним словом. Нельзя реалии Среднесовковья переносить в современную жизнь… Но, честно говоря, меня это не удивляет. После признания нашим «свежеизбранным» расстрела поляков в Катыни, проекты гимна и флага кажутся детскими шалостями…

– А с Катыныо что? – не понял отец Арсений.