Дмитрий Чераксов - Крестом и булатом - Атака

Рокотов постучал молотком в стену.

От базальтового монолита откололось несколько серо-черных крупинок, и по пещере прокатилось негромкое эхо.

Озеро оказалось намного меньше, чем описал Беноев. Около ста пятидесяти метров в длину и ста в ширину. Глубину водоема измерить было затруднительно, но биолог предположил, что она не превышает сорока метров. Совсем рядом с коридором в карстовой полости пещеры располагалась ровная площадка, заканчивающаяся деревянным причалом, который тянулся параллельно берегу. На площадке были свалены пустые коробки и обрывки промасленной бумаги.

Пещера освещалась гирляндой пятисотсвечовых ламп, висящих по всей окружности, и четырьмя прожекторами, установленными в непосредственной близости от деревянного настила.

Влад отошел от стены, положил молоток на подобие верстака, сбитого из неструганых досок, и уселся на камень у кромки воды.

– Твое мнение? – спросил Кузьмич.

– Стены крепкие, – биолог закурил. – Это и плюс, и минус…

– Почему?

– Обвалиться-то они не обвалятся, если мы подорвем парочку гранат, но боюсь, что сами оглохнем. Так что с «гээмками» тут не поработаешь.

Пышкин посмотрел вверх.

– Тогда что делать?

– Надо думать. Подводный капкан нам не соорудить, это факт… Так что придется, видимо, оставаться. И пытаться зафигачить лодку нетрадиционными способами.

– Ты уверен, что чичик сказал правду?

– Погляди вокруг и ответь, для чего тут все построено, если не для приема грузов с субмарины?

– Я не о том. – Кузьмич подпер кулаком щетинистый подбородок. – Ты убежден, что лодка прибудет завтра?

– Ему нет смысла так врать, – Рокотов потянулся. – Он прекрасно понимает, что игра проиграна. Соври он хоть в мелочи, тут же получит пулю. А так есть призрачный шанс на то, что его оставят в живых.

– Насколько я понимаю, этого шанса у него на самом деле нет.

– Естественно. В любом случае до вечера ни он, ни второй не доживут…

– Бр-р-р, – Анатолий передернул плечами. – Одно дело – в бою, другое – вот так вот…

– Не переживай, я никого расстреливать пленных не заставлю, – грустно изрек Владислав. – Поступим гуманно – укольчик сверхдозы героина. Тут его в избытке.

– Все равно неприятно…

– Согласен. Но что делать? К тому же, за те преступления, которые он совершил, ему полагается быть сваренным живьем в масле. Сходи на площадь и посмотри, какие кассеты валяются возле местного клуба. Они ж, суки, все казни на пленку снимали…

– Да знаю я! – Кузьмин стиснул зубы. – Просто я бы так не смог.

– Думаешь, мне это нравится? – хмыкнул Рокотов. – Да нет, я такой же, как все… С одним отличием. Я ставлю вопросы эффективности выше абстрактных прав человека. Иначе никак. Кто-то должен взять на себя ответственность и принять волевое решение.

– А ты в Бога веришь? – неожиданно спросил Пышкин.

– Ну, брат, ты загнул! Конечно, да. Не верят только полные дебилы… А что касается твоего невысказанного вопроса о соответствии моего поведения Божьим заповедям, так с точки зрения теологической диалектики тут все просто. Мы являемся мечом Господним и наказываем тех, кого следует наказать. Ведь сам Творец не станет гасить бандитов и убийц, он выбирает для этого исполнителей на грешной земле. Главное – не подменять благородные цели корыстными. Как говорил товарищ Джабраилов в «Кавказской пленнице»: «А ты нэ путай свою шерсть с государственной!»… И тогда все получится.

– Тебя на мякине не проведешь, – Кузь-мич покачал головой.

– А то! Поэтому, – наставительно заявил Влад, – не ты командир, а я. Ладно, отдохнули, пофилософствовали, пора и делами заняться. Пошли к ребятам…

Эмиссар Всепланетного Еврейского Конгресса, одновременно представляющий в России интересы концернов «Бритиш Петролеум», «Дюпон» и «Дженерал Дайнемикс», с изрядным презрением осмотрел испуганных Индюшанского с Аграновским.

Медиа-магнат и его «правая рука» выглядели довольно жалко.

Глава холдинга весь покрылся мелкими капельками пота, его заместитель, не переставая сморкался, ерзал в кресле и крутил в пальцах авторучку.

– Я не понимаю, что вы хотите от меня, – в десятый раз скрипнул эмиссар ВЕКа.

– Ну как же! – с Аграновского чуть не слетели очки. – Надо что-то делать! Это же форменное безобразие, наезд на свободные средства массовой информации! Государство пытается подмять под себя единственный канал, который не пляшет под дудку коммуно-фашизма!