Александр Тамоников - На линии огня

— Да, вроде, я ничего такого о Вике не слышал, а у нас слухи распространяются очень быстро.

— Не слышал?! Ты где живешь-то, Саня? В городе. А в городке о моей сплетен и разговоров валом. Вот ты со своей развелся?

Александр кивнул:

— Развелся.

— Потому что она гуляла от тебя, так?

— Наверное. Свечу над ней не держал…

— Но на чем-то ты ее зацепил?

— На лжи. Точнее, я почувствовал в ее словах ложь, а какая может быть семья, когда люди лгут друг другу.

— Во, ты только оттого, что жена врала тебе, пошел на развод, а у меня более веские причины.

— Дело твое, Андрюха. У каждого своя жизнь.

— Значит, не пойдешь в винарню?

— Нет.

— Как хочешь, дело твое. А напрасно. Снял бы Власту, привел домой, да оторвался бы. Что толку торчать у Златы, только расстраиваться. И надо тебе это?

— Надо, Андрюша!

— Странный ты, Сань. Не от мира сего. Извини, тебя в Афгане случайно не контузило?

— Всякое было.

— Точно контузило. Но лады, насильно мил не будешь. Разбегаемся.

Кулагин ушел. Александр выкурил сигарету, поднялся со скамьи и направился к контрольно-пропускному пункту гарнизона. Через сорок минут он, приняв душ и переодевшись в гражданскую одежду, вошел в гостинец «Под каштаном». Поздоровался с матерью Златы. Та холодно ответила на приветствие. Александр прошел к столу в углу полутемного помещения, устроился на привычном уже для себя месте. Сегодня в кафе были четверо пожилых мужчин, они играли в карты и пили пиво с ромом.

Спустя четверть часа появилась и Злата. Подошла к столику Черникова, спросила:

— Все, как всегда, или будут изменения в заказе?

— Изменений не будет.

— Предупреждаю: водка только чешская.

— Хорошо.

— Ждите.

Еще спустя десять минут она поставила перед капитаном рюмку слабой, градусов в 30, водки, тарелки с едой. Черников поужинал, заказал кофе. На этот раз Злата принесла напиток без задержки и осталась у стойки.

Неожиданно дверь в кафе с шумом распахнулась, и в зал вошли трое солдат мотострелкового полка. Черников помнил их еще срочниками, теперь же они стали сверхсрочниками и пользовались полной свободой перемещения в свободное от службы время. Жили они в офицерском общежитии и вели себя высокомерно. Ну как же, почти офицеры или прапорщики, техники рот, денежное довольствие и паек получают. Александр относился к ним без симпатии и считал ошибкой комплектование войсковых частей бывшими срочниками, не прошедшими никакой специальной подготовки. Впрочем, дело было не только в подготовке. Сверхсрочники в большинстве своем не только не являлись примером для младших товарищей, но сами допускали гораздо больше нарушений, нежели солдаты срочной службы. Но командование дивизиона решило, что данная категория военнослужащих усилит дисциплину в частях, и посему приходилось терпеть эту разнузданную, необразованную, хулиганствующую «гвардию». Хорошо, что командир танкового батальона сумел как-то избежать этой напасти, и в батальоне сверхсрочников не было, не считая женщины-связиста из секретного отделения.

Сверхсрочники ввалились в кафе шумной гурьбой и сразу двинулись к стойке. Страшим среди них был сержант, которого дружки называли Шалым. Двое других — младшие сержанты Гриня и Брус. Даже став сверхсрочниками, младшим командным составом, они оставались солдатами, причем отнюдь не лучшими, и по привычке называли друг друга не по именам или званиям, а по прозвищам, кличкам. Гриня еще на подходе к стойке указал сержанту на Злату:

— Шалый, гляди, какая телка! И перепихнуться наверняка не против. С ее-то попкой…

— Чувиха что надо, и она моя. Себе снимите шлюх в винарне.

Слова сверхсрочников вызвали у Черникова ярость. Злата осталась одна в кафе, ее мать, переговорив с кем-то по телефону, минут десять, как уехала в город. Александр видел отъезжавшую со стоянки красную «Шкоду», она принадлежала семье Златы. И сейчас девушка оказалась в опасности. Сверхсрочники явно были настроены агрессивно — возможно, из-за того, что много выпили. Хотя они и трезвыми вели себя не лучше — особенно среди чехов, стараясь показать, кто в городе хозяева. Они позорили не только себя, но и всех советских военнослужащих, а офицеров в первую очередь. Однако пока Александр сумел сдержать себя. Черников, прикурив сигарету, внимательно следил за тем, как будут развиваться события. Злата быстро зашла за стойку, взглянув на Черникова. И в ее глазах сейчас читалось не пренебрежение, а испуг, немая просьба о помощи.