Александр Тамоников - Война не по правилам

— У меня совсем вылетело из головы, КТО вы, — прошептал Гамсадзе.

— Будем поить террориста или так поведешь? — спросил у Белова генерал. — Деваться-то действительно некуда, все вокруг перекрыто.

— А если он дернется и, не дай бог, возьмет заложницу?

— Ладно, тебе вести.

Белов распечатал бутылку водки, налил полный пластиковый стакан, протянул Гамсадзе:

— Пей, чмо.

— Давайте без оскорблений, капитан.

— Какие могут быть оскорбления? Ты и есть самое настоящее чмо.

— Господин генерал, я протестую!

— Все претензии подашь позже в письменном виде, — не отрываясь от созерцания двора, ответил Володарский.

— Пей, козел! — повысил голос Белов.

— И как же я потом смогу вести связь с Мирзади? Он знает, что я почти не пью, а чтобы напиться, такого никогда не было.

— Ты об этом не волнуйся, недолго кайфовать придется, ровно столько, сколько потребуется, чтобы пройти до квартиры. А потом ты быстро протрезвеешь.

— Химию вколите?

— Много вопросов! Я долго буду держать стакан, может, тебе помочь?

Гамсадзе вздохнул, принял стакан, выпил, поморщился:

— Какая гадость! Дайте что-нибудь закусить.

— Этого достаточно. — Белов протянул ему сырок и налил второй стакан.

— Куда гоните, капитан? Я так не смогу.

— А ты через «не могу». Это тебе не подельников валить.

Выпив бутылку водки, малопьющий Гамсадзе заметно опьянел.

— Оказывается, это не так уж и плохо.

— Так, Белов с Гамсадзе на выход, — заговорил генерал, — Скоробогатов и Басов — на страховку. Белову вести клиента аккуратно.

— Если начнет куролесить, разрешите, товарищ генерал, сломать ему ключицу?

— Ваш капитан, генерал, садист какой-то, то обещал ребро мне сломать, теперь ключицу, — заплетающимся языком произнес Гамсадзе.

— Заткнись, — сжал руку бандита Белов. Да так сжал, что тот согнулся от боли:

— Ну все, все, я понял.

— Пошли, алкоголик.

Белов вытащил Гамсадзе из автобуса, принял от Басова ключи от квартиры и повел к дому. Со стороны это выглядело вполне обыденно. Вышли мужики, один другого провожает. Главное, что идут тихо, никого не задирают, не орут песни.

Белов благополучно довел Гамсадзе до квартиры, открыл дверь, толкнул его в прихожую. Тот упал, капитан свел ему руки назад и сцепил запястья наручниками.

— Полежи тут пока. Можешь даже вздремнуть.

— Да пошел ты! — внезапно зло выкрикнул бандит.

— О?! Наше чмо голос подает. Напрасно, сам напросился. — И Белов резко ударил костяшками пальцев по ребрам Гамсадзе.

— С ума сошел? — охнул тот.

— Обещал — сделал, и «тыкать», сволочь, Абдулле своему будешь, с капитаном российской спецслужбы только на «вы». Понял меня?

— Понял, — простонал бандит.

По одному в квартиру вошли Володарский, радиоинженер Брагер с чемоданом аппаратуры, майор Скоробогатов.

— Генерал, ваш капитан сломал мне ребро, — сразу пожаловался Гамсадзе.

— Одно? — равнодушно спросил Володарский.

— Не знаю.

— По-моему, он еще обещал ключицу тебе вынести? Я бы не стал злить капитана, он свои обещания всегда выполняет.

— Дурдом!

— Это точно! — Генерал повернулся к Скоробогатову: — Грузина в гостиную, там укол. Лейтенант, — обратился он к Брагеру, — там же разворачивай спутниковую станцию, готовь к работе. Да послушай, как раньше общались боевики.

Офицеры одновременно ответили:

— Есть.

Скоробогатов с Беловым потащили в зал Гамсадзе, Брагер — чемодан. Боевика бросили на диван. Скоробогатов достал из кармана шприц-тюбик, снял крышку и всадил короткую иглу через одежду в плечо Гамсадзе. Тот вздрогнул.

— Чего, чего? Уколов боишься? — наклонился к нему Белов. — Надо же, людей не моргнув глазом убивает, боль от трещины в ребре стерпел, а какого-то «укуса комара» боится.

Препарат, введенный Гамсадзе, за несколько минут нейтрализовал опьяняющее действие водки, и боевик, протрезвев, удивился:

— И чего только не придумают.

— Специально для таких чмо, как ты, — ответил Белов.

— Капитан, может быть, перестанете оскорблять?

— Что, не нравится?

— Уже надоело.

Перепалку прервал Брагер, сообщив, что аппаратура для выхода на связь готова.

— Послушал прежние разговоры? — спросил у него генерал.

— Так точно.

— Определишь, если что-то пойдет не так?

— Честно скажу, товарищ генерал, вряд ли, — пожал плечами радиоинженер. — Гамсадзе и Мирзади общались в произвольной форме. Разговор иногда носил характер четких инструкций, иногда форму беседы. Любое слово может быть сигналом провала.