Юрий Корчевский - Сибиряк. В разведке и штрафбате

– Ну, если кто-нибудь еще видел и сдаст, мне конец.

– Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест.

Они пошли в вырытый немцами небольшой капонир, к миномету.

– Знаешь, как из него стрелять? – спросил Алексей.

– Видел. Что тут сложного? Бери мину и кидай в ствол.

– А покажешь?

Немецкий миномет имел особенность. На наших минометах дальность выстрела определялась или навеской дополнительных пороховых мешочков с вышибным зарядом, или опусканием-поднятием ствола за счет винта на двуноге. Немецкий же миномет имел специальный кран на затыльнике ствола у опорной плиты. Вращая его, минометчики стравливали часть пороховых газов. Алексей понял это, разглядывая регулировочный винт. На нем были насечки – 200, 300, 400 метров. Недолго думая, они развернули миномет стволом в сторону второй линии траншей.

– Пальнем? – предложил Андрей.

– Как думаешь, какая дальность до траншей?

– Метров триста.

– И я так думаю. Неси мину.

Ящики с минами были в ровике, только располагались они неудобно: ровик был отрыт в сторону второй линии траншей, и при пулеметной стрельбе запросто можно было попасть под пулю.

Алексей установил дальность, Андрей поднес мину.

– Бросать?

– Погоди, давай мину посмотрим.

На взрывателе мины оказался алюминиевый колпачок – для безопасности транспортировки. Они скрутили его и опустили мину в ствол миномета. Хлопок! Миномет подпрыгнул на опорной плите, и оба штрафника стали смотреть, куда упадет мина.

Разрыв произошел за траншеей.

– Далековато.

– Ага, надо убавить дальность, – Алексей крутанул ручку клапана.

– Еще? – предложил Андрей.

– Погоди. Давай ящики подтащим к миномету. Начнется атака, можно будет немцев минами закидать, а в ровик не набегаешься.

– Ты всегда такой?

– Какой?

– Предусмотрительный.

Алексей пожал плечами.

– Тогда чего со мной за водкой поперся?

– За компанию.

– А теперь расхлебываешь. Ладно я, как выпью – море по колено, дурак-дураком, а ты убежать мог.

– И тебя бросить?

– Для штрафбата что один, что двое… Обернись на «нейтралку», вон сколько наших лежит. У них что, вина серьезная? Сам знаешь, трусов и перебежчиков если ловили, то их стреляли на месте.

– Ты хочешь сказать, что нас неправильно осудили?

– С точки зрения закона и трибунала – все правильно. А ты себя виноватым чувствуешь?

– Вроде нет.

– И я нет. Так на хрена жилы рвать?

– Ты про какие жилы?

– Сидел бы ты в немецком блиндаже, консервы ел, шнапс ихний пил, как другие. А ты с минометом трофейным возишься. Тебе оно надо?

– Немцы в атаку пойдут – чем отбиваться будем?

– Пусть подмогу присылают.

– Обернись назад. Ты подмогу видишь? Я – нет.

– Сами отобьемся.

– Ох и дурак ты, Леха! Тебя рылом в грязь окунули, а ты обтерся – и за свое. Меня одно радует – срок небольшой. Месяц всего, а уже пять дней прошло – я считал.

– Оставшийся срок еще прожить надо.

Алексей молча начал толкать к миномету ящики. Обиженно посопев, Андрей стал помогать ему.

Через час немцы снова начали атаку. В руках уже знакомого штрафника заговорил трофейный немецкий пулемет. Алексей стал стрелять из миномета. На нем стоял оптический прицел, но как им пользоваться, Алексей не знал. Бросит мину в ствол и смотрит, где она взорвется. По горизонтали наводил, переставляя ствол на двуноге, а дальность регулировал краном.

Начало получаться, и мины рвались в середине цепи. Немецкая пехота едва смогла преодолеть сотню метров и залегла – штрафники неожиданно оказали ожесточенное сопротивление. Немцы откатились назад.

– Амба нам! – развалился рядом с минометом Андрей.

– Почему?

– Немцы сейчас авиацию вызовут или танки для поддержки. А у нас – ни противотанковых пушек, ни даже противотанковых гранат. Вот я и думаю – пойти напиться напоследок?

– Выбрось из головы. Кабы не твоя пьянка, не были бы мы в штрафном батальоне. А вот от миномета отойти надо, не дай бог сюда бомба угодит.

– Вот это правда.

Однако авианалета не случилось. Немцы подтянули в ближние тылы артиллерию и накрыли взятую штрафниками траншею артогнем.

Алексей и Андрей находились в траншее, когда упали первые снаряды. Многие штрафники укрылись в блиндажах и землянках, совершив, таким образом, трагическую ошибку, поскольку немцы свои бывшие, отбитые у них русскими позиции знали хорошо. И весь огонь 105-миллиметровых гаубиц сосредоточили именно на них. После артобстрела уцелели те, кто был в траншее, в стрелковых ячейках, и от полнокровного батальона осталось человек тридцать.