Юрий Корчевский - Сибиряк. В разведке и штрафбате

Алексей вглядывался до рези в глазах. Потом отставлял бинокль, давая глазам отдых.

Время перевалило за полдень, солнце стояло в зените, потом начало клониться к закату. И Алексей увидел, как то в одном, то в другом месте нашей обороны бликует оптика. Неужели наши командиры или наблюдатели не могли выбрать время для наблюдений утром?

И вот тут проявил себя немецкий снайпер. Алексей высматривал его позицию на «нейтралке», а он устроился за немецкой траншеей, в тридцати метрах. Старый пенек, за ним окопчик – сверху накрыт маскировочной сеткой. Если не знаешь, то с полусотни шагов не заметишь.

Снайпера выдала немецкая пунктуальность. Он решил перекусить, поскольку время было обеденное. Что уж он там ел или пил – неизвестно, только маскировочная сеть шевельнулась, и из-под нее высунулась рука и выплеснула из кружки остатки жидкости. Вот этот момент и засек Алексей. Спрашивается, если там рядовой пехотинец, то почему не в траншее, не вместе с камарадами, и почему окопчик маскировочной сеткой покрыт?

Правда, Алексей одернул себя – рано радоваться, ведь там вполне может находиться артиллерийский корректировщик. Только он должен наблюдать, а снайпер обязательно выстрелит – у каждого своя служба. Почему снайпер тогда на обманку с каской не купился?

Алексей поднес к глазам бинокль. Над нашей траншеей снова мелькнула каска – это Виктор старался. Вот только каска неестественно болталась на палке. На голове она сидит плотно и колеблется вверх-вниз в такт шагам. Промашку Субботин допустил, а немец сразу понял, что его провоцируют. Небось посмеивается над русскими и другую, реальную цель выжидает.

И дождался… Над траншеей на несколько секунд возникла голова в пилотке. Тут же последовал выстрел. Попал немец или нет, Алексей не смотрел – он не отводил глаз от маскировочной сетки. Заметил легкий дымок над сеткой, мгновенно рассеявшийся ветерком. И звук выстрела оттуда был! Точно, снайпер там!

Из-под маскировочной сетки высунулся пехотный перископ – немец явно хотел посмотреть на результаты своей работы. Видел в немецких траншеях такие перископы Алексей, высота трубы – сантиметров сорок пять – пятьдесят.

Он лежа передернул затвор и, медленно высунув ствол винтовки из укрытия, навел перекрестье оптики на маскировочную сеть ниже оптики перископа – туда, где должна была быть голова немца, – и нажал на спуск. Получилось удачно, в одно время с ним начал стрелять немецкий пулемет.

Похоже, его выстрел никого не насторожил. Вот только убил ли он немца?

Алексей втянул винтовку под дерн. Душно тут, руки-ноги затекли, и хотелось повернуться на бок – да нельзя. Придется так лежать до вечера. А потом сообразил – должно быть попадание! Если бы он промахнулся, немец голосом поднял бы тревогу, определив по фонтанчику от пули, что стреляли сзади, из тыла. Сейчас на Алексея уже бросили бы взвод автоматчиков или накрыли бы его позицию из минометов. Потому нужно набраться терпения и ждать вечера.

Время тянулось медленно. Алексею хотелось есть, пить, а больше всего – пошевелиться, размять затекшие руки-ноги. Он периодически смотрел в бинокль, стараясь запомнить расположение дотов, пулеметных гнезд и блиндажей – все это могло пригодиться.

Начало смеркаться. Он уже предвкушал, как через полчаса встанет, потянется, расправит руки и пойдет к реке. Недалеко пойдет – ползти придется, но все равно не лежать в неподвижности.

Однако у немцев вдруг поднялась суматоха, послышались крики, и Алексей понял, что обнаружено тело убитого им снайпера. И входное отверстие от пули у него сзади. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что снайпер стрелял из тыла, и что сейчас они начнут его искать.

Алексей отбросил дерн, вскочил и бросился бежать к речке. Земля была мягкой и звуки шагов глушила.

Однако осторожность возобладала. Алексей лег на живот и пополз, осторожно отодвигая осоку и стараясь не ломать листья – нельзя оставлять за собой след. Винтовку он забросил за спину и передвигался на четвереньках.

Едва миновал сотню метров, как услышал голоса. Навстречу ему шли по речушке немцы. Они шли, не скрываясь, и разговаривали. Чего им бояться, коли они в своем тылу? «А ведь это они по мою душу!» – обожгла Алексея догадка.

Он развернулся и начал удаляться от солдат. Немцам было проще – они шли в полный рост. А ему в колени то старая коряга воткнется, то он ногой об камень ударится. И шуметь, водой плескаться нельзя.