Вячеслав Миронов - Кровь земли

Эти были самые страшные. Даже когда получали информацию, они не прекращали пытки. Им важно было добыть информацию до последней капли. Часто после этого пленные кончали с собой.

У садистов пытки часто заканчивались летальными исходами.

Многие солдаты брезговали такой «работой». Ну, ладно, раз-два двинешь по морде, ну, ботинком саданешь по животу да по ребрам, и все. А эти…

Рассказчик был подавлен, когда нам рассказывал. Было видно, что ему нелегко это вспоминать. Может, именно это и сподвигло его на побег?

Также он нам рассказывал о том, как их учили противостоять пыткам. Предполагалось, что в случае пленения они будут подвергнуты допросам с применением пыток, как выстоять, не сломаться, не выдать информацию, не опуститься в плену.

Изучался для этого большой опыт нахождения в плену американских военнослужащих в Корее и Вьетнаме. Несколько лет в плену, зачастую в невыносимых с точки зрения западного мира условиях.

И все эти знания кратко он рассказывал нам.

Были у нас встречи и с нашими спецназовцами.

Общаясь с российскими спецназовцами, прошедшими не одну войну, понимаешь разительную разницу. Наши немногословны, смотрят длинным, тяжелым взглядом, который сразу подавляет, если собеседник морально слаб.

Вот примерно такой же взгляд был и у Рональда. С той лишь разницей, что он был «липким», «мазучим».

Такие взгляды характерны для полиции и контрразведки. Разведчикам не нужно долго и пристально всматриваться в объект оперативной заинтересованности, достаточно лишь короткого взгляда. Мозг зафиксирует картинку, потом работай с ней. «Кино» снимать не нужно.

Кто бы что ни говорил, а человек чувствует чужой взгляд. И если разведчик будет долго смотреть на человека, тот почувствует это. А обыватель не будет долго смотреть на другого человека. Если только это не объект его сексуального вожделения или не враг. В обоих случаях гражданин уже в голове прокрутит много вариантов, что он сделает с этим телом.

Вот и Рональду я не смотрел долго в глаза. Хорошо, что рядом был маленький Майкл, отвлекавший внимание всех на себя. Это позволило мне рассмотреть настоящий объект моего оперативного интереса. А именно – Джона Скотта. Он же Евгений Скотников.

Фотографии фотографиями, но что первое привлекает внимание к нему – глаза. Глубокие, синие, бездонные. Такие бы глаза девчонке, отбоя от парней не было. Евгений не отучился улыбаться глазами. Это тоже привычка русских. Легкая улыбка, и улыбаются глазами. Так более искренне. И очень обаятельно. Душевность в нем имеется, что ли.

Но это чисто субъективная характеристика. Из объективного – он одет был не по-домашнему. Многие ходят в Техасе в шортах, капри. Этот же – в длинных, мягких, но теплых брюках. Рубашка в клетку, фланелевая, хотя не так уж дома и холодно. Белые носки. И было видно, что с ногами у него проблемы. Он часто переминался с ноги на ногу. Переносил вес тела с одной ноги на другую. Перекатывался с пятки на носок. Больная спина? Больные ноги?

Руки держал в карманах брюк. Только правую достал, чтобы поздороваться, левую не вытаскивал вообще. Неуверенность в себе, считал данную ситуацию враждебной по отношению к себе? Боится открытых пространств? Как же тогда работает в поле? Там вообще от горизонта до горизонта никого и ничего нет.

Что-то другое? Роман с Эшли? Майкл его сын?

Но он просто заинтересованно смотрел на ребенка. Не как отец. На Эшли тоже смотрел открыто, не отводил взгляда, не смущался, не проявлял нервозность в ее присутствии. Или проявлял? Черт разберет этого Скотникова!

Он живет длительное время один. Но это не отражается на его внешности. Зачастую мужчины, живущие одни, становятся неряшливы, допускают небритость. Этот же выбрит. «Джентльмен и в Африке джентльмен!» Лицо обветрено, не кабинетное. Чисто выбрито, пахнет неплохим одеколоном.

Ногти коротко обрезаны, без полоски грязи каймой под ногтями. Рука с мозолями. На груди видна полоска золотой цепочки. Крест православный? Тонкая цепочка, связывающая с корнями на Родине? Или привычка? На безымянном пальце не виден след от кольца? Не виден.

Сидя на стуле, забросив ноги на стол, я, потягивая пиво, закрыл глаза и начал детально воспроизводить картину встречи.

Что меня насторожило? Что ломало привычную схему ведения беседы?

Рональд Гейтс – подчиненный у Скотта. Он приехал на доклад. Стоял чуть позади него, на полшага. Так принято в армии, так принято в корпоративной культуре США и многих стран. Но что? Что меня беспокоило?