Уолтер Уэйджер - Операция «Молот». Операция «Гадюка-3»

— Нет, в этом нет политического расчета. Проблема заключается только в национальной безопасности, а возможно, и прошу простить меня за мелодраматичность, в спасении нации.

— Не верю! Вы чудовищно оконфузились и теперь боитесь, что это вам может стоить победы на выборах! Я слышал именно такую версию.

— Чушь!

— Спокойно, Винс! — посоветовал президент.

— А чего мне бояться? — возразил Бономи. — Я не боюсь Эн-би-си. Вы, приятель, зря ерунду говорите. Система безопасности ракетной базы, которая дала сбой, была разработана задолго до того, как Дэвид Стивенс стал президентом, и она была надежной, эта система. Уж не знаю, как эти бандиты сумели найти в ней брешь, но я только знаю, что кто-то ввел вас в заблуждение относительно нашего намерения воздержаться от штурма «Гадюки-3». Так ему и скажите.

— Тут все очень просто. Если штурм не увенчается полным успехом, то они могут запустить ракеты и начать третью мировую войну. И я прошу вас, мистер Веллингтон, лишь об одном…

— Если это будет очередной Залив Свиней, то прошу меня в это дело не впутывать! — прервал президента репортер. — Одному из ваших благорасположенных предшественников удалось уговорить благорасположенную «Нью-Йорк Таймс» попридержать статью о том секретном каперском вояже — и в итоге случилась катастрофа, и все опозорились! И не надо мне вешать на уши лапшу про ответственность журналиста и про патриотический долг, мистер президент. Я на эту удочку не попадусь!

— Слушайте, уже разразился очередной берлинский кризис, мы столкнулись с эскалацией напряженности с Советами, — спокойно доказывал Стивенс, — и как, по-вашему, они отреагируют, если узнают, что несколько американских баллистических ракет могут с минуты на минуту быть запущены в цель, по ошибке, конечно?

— Это уж ваши проблемы, мистер президент. Я считаю, что было бы куда разумнее поладить с ними и с кем угодно, если, конечно, вас сейчас заботит что-то иное, кроме выборов.

— Я прошу только двадцать четыре часа. Эта краткая оттяжка времени никак не повлияет на выборы, но за это время мы бы смогли выкурить их из капсулы, тем или иным образом.

— Мне очень жаль…

Стивенс взглянул на Бономи и с удивлением заметил, что его бывший ведомый сидит с равнодушным лицом.

— Мистер Веллингтон, — продолжал глава исполнительной власти. — Я готов предоставить в ваше распоряжение все материалы. Вот папка с биографиями всех пяти осужденных. Вы сможете найти здесь массу интересного для вашего репортажа.

Телекорреспондент принял папку, нахмурившись.

— Но скажите на милость, мистер президент, зачем вы мне это даете?

— Чтобы вы изложили все верно и без искажений. Мы же оба верим в правду и точность, не так ли?

Веллингтон пожал плечами и направился к двери.

— Дон! — воскликнул умоляюще Грассер.

Корреспондент Эн-би-си покачал головой и взялся за дверную ручку.

— Дон, ты с ума сошел, если хочешь это сделать! — предупредил пресс-секретарь.

— Я бы большим дураком, если бы поверил политику, ведущему предвыборную борьбу. Я бы просто из ума выжил.

— Боюсь, вас кто-то использует, мистер Веллингтон!

Корреспондент замер и обернулся.

— Мистер президент, меня использовали, подкупали, брали на понт, вешали лапшу на уши, говорили полуправду и прямую ложь и неоднократно имели самые что ни на есть патриотично настроенные профессионалы. В течение последних лет мой домашний телефон прослушивали, в моем доме ставили «жучки», мне вешали «хвост» — все что угодно. Я даже не знаю, какое правительственное учреждение этим занималось. Мне наплевать… А за эти биографии и прочую информацию спасибо.

— Где вы живете? — вдруг агрессивно спросил Бономи.

— В Арлингтоне. А какое это имеет отношение?

— Просто я думаю. Если русские сбросят одну из своих СС-11 на Вашингтон, водородная боеголовка достанет вашу жену и детей и в Арлингтоне.

— Ну и сукин же вы сын, генерал!

— Просто чтоб вы знали!

Веллингтон повернулся на каблуках, распахнул дверь и занес ногу через порог.

Потом он остановился, вернулся в кабинет и закрыл дверь.

— Ну вы и гад! — свирепо процедил он.

Потом он обратился к Стивенсу.

— Я вам не верю, не верю!

Он произнес эти слова таким тоном, словно собирался расплакаться.

— Благодарю вас, мистер Веллингтон.

— Я не верю ни единому вашему слову!

— Я очень ценю ваш поступок. Я понимаю, сделать такое было нелегко.

Веллингтон стоял и качал головой.