Андрей Кивинов - Акула

Волгин обдумал услышанное. Информация была, конечно, интересной, но на подвиги не вдохновляла. Черт знает, почему. Может, пугал объем работы – прав новый напарник, пора сваливать в отпуск. А может, уже тогда предчувствовал, что доведется получить в ближайшем будущем от спортсменов по голове.

– А вы сами эту тему разработать не хотите?

– Старик, у нас своих хлопот хватает. Как говорится, мы пойдем другим путем – ты же знаешь, кто занимает меня в первую очередь. Если получится, то, конечно, поможем и вам, но специально – извини…

– Да я понимаю. Диктуй адрес.

– С адресом, старик, беда, придется тебе самому его поискать. Они недавно переехали, мой источник не знает куда. Для тренировок арендуют спортзал в одной из школ твоего района. Ищи, и…

– Что?

– Будь осторожен. Не балуйся. Мне будет обидно, если в этом ШкРУБе тебе расквасят нос. Хотя твой шнобель давно уже ничем не испугаешь.

– Как тебя выследил? Взял и сделал. Не думай, что это было слишком трудно. Просто очень хотелось повидаться, поговорить.

– Я ведь к этим ларькам только на минутку подошел. И сразу – ты.

– Видел я твою «минутку»! Сидел, на «чернила» облизывался.

– Это я так, для маскировки, когда тебя заметил. В моем возрасте героин со спиртом уже не мешают…

– Ладно, мы не о здоровье встретились потрепаться.

Новицкий вздохнул, последний раз что-то мысленно взвесил. Решился, заговорил медленно, подбирая слова: .

– Пришли двое, в штатском. Один – из вашей управы, второй – из главка. Как это называется? Отдел какой-то безопасности.

– Собственной.

– Ага. Но он, «безопасный» этот, больше молчал, на меня его напарник наседал. За горло сразу взял: если хочешь жить спокойно, пиши заявление. Я попытался «включить дурака», но куда там! Заставили…

– Не хотел бы – не заставили.

– Андрей Витальевич, сами посудите, ну куда мне против них трепыхаться! Тем более, они момент подгадали, когда у меня «ломки» должны были начаться. Еще чуть-чуть – и я бы что угодно подтвердил. Можно, конечно, было в окно сигануть, чтоб от них отделаться, но я сдался, накатал заяву, как требовали. Под их диктовку. Я думал, все заметили: я же таких слов и не знал никогда, тем более не мог написать на бумаге. Тот, из «безопасности», сказал, чтоб я не волновался: на вас несколько жалоб поступило, одной больше или меньше – роли не играет, все равно наказывать придется. – Наркоман называл опера на «вы» и временами прижимал руку к сердцу; речь его была убыстрена, голос звучал виновато, но раскаянием тут и не пахло. Оказавшись в трудном положении, Новицкий пытался выкрутиться и одновременно решить какие-то свои проблемы. – Долго обрабатывали, упорно. Не хуже, чем вы меня «кололи». Вот я и не выдержал. Тем более, Андрей Витальевич, дверь-то вы мне когда-то на самом деле ломали… Они, кстати, очень хорошо об этом знали.

– Да сам и рассказал!

– Нет…

Прецедент, действительно, имел место, за месяц или два до того, как родилось «акуловское дело». В Северном РУВД о нем было известно многим. Во время очередного рейда Акулов, и правда, выбил дверь в квартиру Новицкого. Наркотиков найти не удалось, краденых шмоток тоже, то есть оперативная информация не подтвердилась, и, с точки зрения Уголовного кодекса, Андрей, незаконно проникнув в чужое жилье, допустил превышение власти. Сам Акулов преступлением это не считал.

– Как выглядел тот, который из моего управления?

– Обыкновенно.

– Не умничай.

– Ну, лет двадцать пять. Невысокий такой, плотный. Волосы очень светлые, вьющиеся, назад зачесаны. Кожа на лице какая-то красная, глаза – как у рыбы…

Описание соответствовало внешности Борисова. В уголовном деле ни одной бумаги с его подписью не было, все оформляли опера УСБ. Тем не менее получалось, что он приложил руку к посадке Акулова. Андрея это не удивляло, такие мысли возникали и раньше, вот только доказательств не хватало. Теперь они вроде бы были. Но как ими распорядиться? Оттащить Новицкого к следователю, чтобы он дал новые показания? А потом охранять, пока дело не будет «закрыто» окончательно, чтобы Борисов с компанией не наехал, не заставил взять слова обратно?

– Ты чего на суд-то не пришел?

– А мне это надо?

– Что, и не искал никто?

– Может, и искали. Да только где меня теперь отыщешь? Квартиры-то я лишился…

– А ну-ка, расскажи.

Новицкий посмотрел исподлобья, отвернулся и долго молчал. Акулов почувствовал, что в «квартирной истории» для наркомана заключено самое важное. Не потому, что тот лишился крыши над головой – было что-то еще, гораздо более существенное.